Евангелие о скорченном теле и скорченных душах

Господь наш Иисус Христос посетил землю в силе и смирении, чтобы научить людей боголюбию и человеколюбию.

Люди сами по себе бессильны; боголюбие исполняет их сил. Люди сами по себе кичливы; человеколюбие исполняет их смирения.

Боголюбие порождает и человеколюбие. Ощущение Божественной силы порождает смирение. Всякое человеколюбие без боголюбия ложно; а всякая иная сила, кроме Божественной, кичлива и немощна.

Но человек избрал нечто третье, не являющееся ни боголюбием, ни человеколюбием. Он избрал самолюбие – стену, отделяющую его от Бога и людей и обрекающую на полное одиночество.

Любя исключительно себя самого, человек не любит ни Бога, ни человека. Он не любит человека даже в себе самом. Он любит лишь свое мнение о себе, свой самообман. Если бы он любил человека в себе, то в то же время он любил бы в себе и образ Божий и вскоре стал бы боголюбивым и человеколюбивым. Ибо он искал бы и в других людях человека и Бога, предметы своей любви.

Но самолюбие вообще не является любовью – оно есть отречение от Бога и презрение к людям, явное ли или тайное.

Самолюбие не любовь, но болезнь, и болезнь тяжкая, неминуемо влекущая за собою и другие. Как при оспе жар неизбежно охватывает все тело, так при самолюбии пламя зависти и гнева овладевает всею душою. Самолюбивый человек полон зависти к тем, кто лучше его: или богаче, или образованнее, или более уважаем людьми. А от зависти неотделим и гнев, как жар от пламени; потаенный гнев, который время от времени пробивается на поверхность и, пробившись, обнажает все уродство больного сердца человеческого, отравленного ядом самолюбия.

Сегодняшнее Евангелие рисует нам ясную картину, с одной стороны, предивного человеколюбия Христова и, с другой стороны, отвратительного фарисейского самолюбия с завистью и гневом.

Во время оно, в одной из синагог учил Он в субботу. Там была женщина, восемнадцать лет имевшая духа немощи; она была скорчена и не могла выпрямиться. Субботний день был для иудеев днем соборной молитвы, как для нас, христиан, – день воскресный. И хотя Господь наш Иисус Христос часто уединялся в пустынных местах, где целые ночи проводил в молитве, Он не уклонялся и от соборной молитвы в синагоге с народом. «И вошел, по обыкновению Своему, в день субботний в синагогу» (Лк. 4:16). Таким образом, Он имел обычай ходить в дом молитвы и не избегал молитвы общественной. Несмотря на то, что Господь не имел в этом нужды, Он поступал так по смирению и для примера нам. Сегодня вы от многих услышите гордые слова: «Я молюсь у себя дома, ни к чему мне идти в храм на молитву!» Так говорит неразумие и гордость. А пример Господа нашего Иисуса Христа ясно нас учит, что нужно делать и то, и другое: и тайно молиться в одиночестве, и явно в храме с другими братиями.

Но Господь ходил в церковь не только для того, чтобы молиться, но и для того чтобы учить людей. Сколько раз Он толковал в церкви Священное Писание, сколько предивных поучений дал людям, сколько изрек сладчайших слов, не записанных в Евангелии! «И дивились словам благодати, исходившим из уст Его» (Лк. 4:22). Многие, весьма многие из сих животворящих слов благодати до нас не дошли, однако и дошедших достаточно для нашего умудрения и спасения.

Но Господь наш Иисус Христос ходил в церковь еще и для того, чтобы, если представится случай, своею силою помогать людям и таким образом свидетельствовать о Своем Божестве и мессианстве. Так Своим могуществом Он сотворил дело, о котором и повествуется в сегодняшнем Евангелии. В синагогу пришла и одна женщина, скорченная злым духом, скорченная не на неделю, месяц или год, но на целых восемнадцать лет. И не могла выпрямиться. С головою, пригнутой к коленям, эта несчастная не могла увидеть ни звездного неба над собою, ни человеческих лиц вокруг. Так злой дух постарался изуродовать потомков Адама и Евы, соблазняя их ложным обещанием, что они будут как боги, если только его послушают! И вместо того чтобы стать богами, праотцы человечества тотчас облеклись в звериную шкуру и в прах, а сия дочь их была так отвратительно скорчена, что, должно быть, внушала ужас людям и страх животным. Вот божественное достоинство, которое диавол обещал людям! И не могла выпрямиться. Восемнадцать лет не могла выпрямиться, но ползала по земле, согнутая, как тетива, с головой, склоненной к коленям. Разве это можно назвать жизнью? Нет, не жизнью, но наказанием. Недуг этой женщины был таким страшным и таким долгим, что видящие ее первый раз от нее шарахались, а знающие ее давно уже смотрели на нее не как на человеческое создание, но как на сухое искривленное дерево, которое остается только срубить и бросить в огонь. Это жестокосердие людей по отношению к уродам воистину не менее уродливо, чем само уродство. Но се, Человеколюбец, с вниманием и сожалением взглянувший на это несчастное человеческое создание и увидевший в нем не сухое искривленное дерево, но дочь Авраамову, душу, сотворенную Богом и достойную милости Божией.

Иисус, увидев ее, подозвал и сказал ей: женщина! ты освобождаешься от недуга твоего. И возложил на нее руки, и она тотчас выпрямилась и стала славить Бога. Сие дивное чудо сотворил Господь не по мольбе и не по вере женщины, но по Своему собственному побуждению и могуществу. Не является ли это ясной отповедью злорадно желающим умалить Божественное величие чудес Христовых, говоря, что якобы они были возможны только в результате самовнушения тех, над кем совершались? Где хоть капля какого-нибудь знахарского самовнушения у этой скорченной женщины? Она не могла даже видеть лица Христова от своего недуга. Она не просила Христа о милости и ни одним знаком не выразила свою веру в Него. Кроме того, эта женщина не была рядом со Христом, и не сама она приблизилась к Нему, но Он ее подозвал. Как пастырь, что увидел свою овцу, запутавшуюся в терниях, едва живую и безгласную, и сам первый позвал ее! Так и милосердный Господь, Пастырь Добрый, сам позвал свою овцу, которую связал сатана. Прежде всего Он обращается к ней: женщина! Он не говорит: калека! или: уродка! или: тень жизни! или: грешница! Но: женщина! Самим этим словом Господь ей возвращает ее утраченное достоинство. Затем Он освобождает ее от недуга и, наконец, возлагает на нее Свои пречистые руки. Чтобы был совершен дар Небесного Подателя земнородным! Сначала – сочувственный взгляд, затем – всемогущее слово, и в конце – милующая рука! Все то, чего эта женщина была лишена целых восемнадцать лет, Он дает ей. Ибо если кто-нибудь когда-нибудь и жалел ее, сожаление это было не чистым, но смешанным со страхом за себя и гордостью. Если кто-нибудь когда-нибудь и обращался к ней, то делал это по необходимости и тут же убегал от нее. А если кто-то, по необходимости же, вынужден был дотронуться до нее, то дотрагивался кончиками пальцев и спешил вымыть руки. А Господь наш Иисус Христос нарочно подзывает ее к Себе, и говорит ей цельбоносные слова, и возлагает на нее обе Свои цельбоносные руки. Он обращается с этой неизвестной женщиной, как отец со своей дочерью. Если бы таковая милость была направлена на сырую землю или на яркое солнце, земля бы сотряслась и солнце заплакало. Но эта милость была направлена на скорченную женщину, и женщина тотчас выпрямилась. Как кривой позвоночник выпрямился, не сломавшись? Как неподвижная шея повернулась без боли? Должны были пройти миллионы лет, говорят бессловесные умы в наше время, чтобы обезьяний позвоночник выпрямился и обезьяна стала человеком! Говорят так, не зная силу и могущество Бога Живаго. Взгляните, потребовалась, вероятно, всего секунда, чтобы от одного слова Господа нашего Иисуса Христа выпрямился позвоночник этой женщины, намного более кривой, чем обезьяний! Но как выпрямился позвоночник? Как повернулась шея? Как урод стал здоровым человеком? Как была отвязана связанная овца? Как безгласная мумия обрела голос и решилась заговорить? Обо всем этом не спрашивай, но иди и славь Бога, как славила эта женщина. И она тотчас выпрямилась и стала славить Бога. Смотрите, как у нее с исцелением тела исцелилась и душа! Ибо лишь здоровая душа умеет прославлять Бога за всякое благо, с какой стороны и от кого бы оно ни приходило, в то время как душа больная, забывая Подателя всех даров, Бога, благодарит и прославляет смертные руки, через которые Бог часто посылает людям Свои дары. А Господь наш Иисус Христос как раз и хотел научить людей воздавать хвалу и славу Богу. Так, Он повелел исцеленному Гадаринскому бесноватому: «возвратись в дом твой и расскажи, что сотворил тебе Бог» (Лк. 8:39)! И повсюду, где Господь творил дивные чудеса, люди удивлялись и прославляли Бога. Потому Христос и мог, прощаясь с этой жизнью, сказать Отцу Небесному: «Я прославил Тебя на земле» (Ин. 17:4)! Не служит ли все сие укором нам, которые, если сделают какое-либо добро людям, требуют, чтобы вместо Бога благодарили их? Всякое благо, принимаемое нами от людей, мы не от людей принимаем, но через людей. Это Отец посылает Своим чадам подарки через Своих же чад. Ибо есть Его радость и Его благоволение так поступать. Ему подобает вся слава и хвала во все времена и во веки веков.

Но этим Евангельский рассказ не заканчивается. До сих пор мы слушали о чуде Света, а теперь давайте услышим о чуде тьмы.

При этом начальник синагоги, негодуя, что Иисус исцелил в субботу, сказал народу: есть шесть дней, в которые должно делать; в те и приходите исцеляться, а не в день субботний. Это говорит озлобленный сын тьмы. Словно бес, вышедший из скорченной женщины, вошел в него! Это говорит самолюбие, сопровождаемое своими неразлучными спутниками: завистью и гневом. Христос исцеляет, а он различает дни. Христос освобождает от сатанинских уз жизнь человеческую, а он различает дни! Христос изгоняет злого духа их болящей, а он гневается, что бес изгнан не через ту дверь! Христос отверзает людям небо и являет Бога Живаго, а он сердится, что Господь отверз небо утром, а не вечером! Христос со свечою входит в темницу к узникам, а он укоряет Господа: почему Тот не отложил посещения до другого дня! Воистину, сей начальник синагоги есть в своем роде чудотворец! Чудеса, задуманные в его сердце в это мгновение, были ужасающи; правда, ему не хватало сил для их совершения. В это мгновение, если б он мог, он бы превратил и Христа, и исцеленную женщину, и весь дивящийся народ в прах и дым. И если бы он мог, он заранее отдал бы приказ, чтобы половина города провалилась под землю, лишь бы не произошло то, что произошло при нем, немощном и злобном свидетеле. Но все сии черные диавольские чудеса лежали, бессильные, в его сердце и едва могли доползти до языка и назвать себя по имени. А имя им было сатана, и фамилия – ад. Видите, как трусливо и подло оскорбленное самолюбие! Этот самолюбивый начальник синагоги не решается упрекнуть Христа, но упрекает народ. На самом деле в сердце он упрекает лишь Христа, а не народ, но языком говорит иначе. Ибо чем тут виноват народ? Если кто еще и виновен в сем благом деле, то выпрямленная женщина. Но чем виновата и бедная женщина? Она не бежала за Христом и не просила ее исцелить. Напротив, Христос подозвал ее и исцелил, без всякой с ее стороны надежды и неожиданно для всех, собравшихся в синагоге. Таким образом, ясно, что если кто-то и виноват во всем происшедшем, то это Христос. И все же начальник синагоги не смеет взглянуть в очи Христу и сказать: «Ты виновен!» – но направляет свое жало на весь народ и его упрекает. Можно ли представить лицемерие более очевидное и подлое? Потому Господь и называет его лицемером:

Господь сказал ему в ответ: лицемер! не отвязывает ли каждый из вас вола своего или осла от яслей в субботу и не ведет ли поить? Сию же дочь Авраамову, которую связал сатана вот уже восемнадцать лет, не надлежало ли освободить от уз сих в день субботний? Господь знает сердца человеческие, и Он знает, что начальник синагоги в сердце упрекает Его, хотя языком адресует свой упрек народу. Зная сие, Господь не может позволить, чтобы народ терпел укоризну за то, за что лишь Он Сам ответственен. Светлейший солнца и чистейший хрусталя Господь не может лицемерить, то есть прикидываться ничего не понимающим и молчать, когда из-за Него ругают других. И поэтому, в то время как бессильный и безответный народ молчит и терпит несправедливый упрек со стороны своего начальника, Господь отверзает уста и отвечает. Лицемер! – обращается Он к начальнику синагоги, ибо читает в его сердце. Разве в субботу нельзя помогать людям, если можно скоту? Вол и осел ни одного дня не остаются привязанными к яслям и оставленными в темноте без света и воздуха, а женщина сия восемнадцать лет не развязана от сатанинского проклятия, и ты еще злишься, что и ей дана свобода? Воистину и тебя сатана связал не меньше, чем ее. Ей он голову привязал к коленям, а тебе – душу к субботе. И вот она освобождена, а ты остался связанным. Почему и ты не освобождаешься? Суббота дана людям, чтобы они помнили о Боге более, чем в другие дни. Не напоминает ли сие дело исцеления женщины о Боге более, чем сегодняшняя суббота, и более, чем все субботы от Моисея и доныне? Итак, не больше ли сие дело и субботы? И разве не видишь ты, что здесь Тот, Кто больше субботы? И не только субботы, но и храма (Мф. 12:6)? Разве не чувствуешь ты, маленький начальник синагоги, что пред тобою стоит Начальник душ человеческих? О, если бы ты знал, как быстро пред Его очами все дни и ночи стекаются к устью вечности!

Но посмотрите, как Господь оказывает бедной женщине еще одну честь: Он называет ее дочерью Авраамовой! Этим Он хочет не только подчеркнуть ценность живой человеческой души вообще, в сравнении с бессловесными тварями, каковыми являются вол и осел, но и показать, насколько сия скорченная и связанная женщина выше лицемерного начальника синагоги. Что она была благочестивой и богобоязненной, видно, во-первых, из того, что, несмотря на свой страшный недуг, она старалась приходить в синагогу – слушать слово Божие и молиться Богу; а во-вторых, еще и из того, что, исцелившись и выпрямившись, она тотчас стала славить Бога. Так и праотец Авраам был благодарен Богу за всякое благо и терпелив в страданиях, нисколько не ослабевая в своей вере в Бога. Таким образом, она является истинной дочерью Авраамовой, не только по крови, но и по терпению и набожности; и более верной дочерью Авраамовой, чем этот начальник, который, как вообще все иудейские начальники, кичился своим происхождением от Авраама. В действительности же он есть изменник по отношению к Аврааму, а сия женщина – истинная дочь Авраама. Так как же ей не помочь? Чем тут мешает суббота? Суббота была отведена человеку для отдыха. «Ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и все, что в них, а в день седьмой почил; посему благословил Господь день субботний и освятил его» (Исх. 20:11). Но разве не должна отдыхать и душа, а не только тело? А для души отдых – не лежание и безделье, как для тела, но дела благие, дела милосердия, дела богоугодные. Сие есть истинный отдых души, ибо сие укрепляет ее здравие, дает ей силы и радует. Несомненно, в день праздничный мы должны делать добро скоту, но тем более мы должны делать его людям. Не запрещает Господь в день праздничный заботиться о воле и осле, отвязывать их от яслей и вести поить, но тем более повелевает делать добрые дела людям. Таков был смысл празднования седьмого дня, таков был дух закона Божия. В своей духовной помраченности и моральной гибели старейшины иудейские уже могли видеть только букву закона, и эту букву обожествлять. И вот закон, вместо того чтобы быть водителем по пути сей жизни, превратился в труп, который они тащили за собой. Вместо того чтобы быть пламенной свечою во мраке, закон стал для них холодным пеплом в золотом сосуде, которому они покланялись, как некогда их предки – золотому тельцу. Но в данном случае ярость начальника синагоги против Христа была вызвана не столько ревностью о законе, сколько больным самолюбием. Как кто-то в синагоге может оказаться могущественнее, мудрее, милостивее его? Наружно он ревнует о законе Божием, а между тем языком цедит гной из своего покрытого язвами сердца! Еще и поэтому Христос называет его лицемером.

Своим ответом, острым как меч и ясным как солнце, Господь заставил замолчать и постыдил не только начальника синагоги, но и всех Своих противников.

И когда говорил Он это, все противившиеся Ему стыдились; и весь народ радовался о всех славных делах Его. Как легко защитить человеколюбивое дело! Бог стоит за таким делом, как свидетель и щит, и благое дело дает языку необоримое красноречие. Зная все тайны на Небе и на земле, Господь знает и сию тайну, вызывающую сомнение у маловерных, требующих адвоката и для злого, и для доброго дела. Потому Господь и советует своим ученикам, чтобы они, когда приведут их в синагоги, в судилища, к начальствам и властям, не заботились, как или что сказать, ибо не вы будете говорить, «но Дух Отца вашего будет говорить в вас» (Лк. 12:11–12; Мф. 10:19–20)! Взгляните, как архидиакон Стефан отвечает своим мучителям! И как отвечают бывшие рыбаки, Петр и Иоанн! И как отвечает апостол Павел! Так не отвечают люди, научившиеся по книгам, но лишь наученные Духом Божиим. Так не говорят адвокаты и вообще смертные люди – но Сам Бог. Еще в ветхозаветные времена премудрый царь пророчески изрек Евангельскую истину, сказав: «Человеку принадлежат предположения сердца, но от Господа ответ языка» (Притч. 16:1). Ответ Христа начальнику синагоги был таков, что вызвал стыд у противившихся и радость у всего народа. Народ радуется, ибо видит в Его речах сияние победы добра над злом, как до этого увидел его в Христовом чуде над скорченной женщиной и во многих других Его славных делах. И весь народ радовался о всех славных делах Его. Только одно славное дело было сотворено и разглашено – следовало другое, за ним третье, и так далее. Одно чудо подтверждало другое; каждое последующее свидетельствовало об истинности предыдущего; а все вместе они давали радость безрадостным, надежду безнадежным, утверждали веру в маловерных, укрепляли добрых на добром пути и отвращали заблудших с пути ложного, повсюду вызывая между людьми разговоры, что Бог посетил Свой народ и что приблизилось Царство Божие.

Сегодняшнее Евангелие весьма назидательно, даже если читать его поверхностно; но оно имеет и свой глубинный смысл, необыкновенно поучительный для нашей духовной жизни. Скорченная женщина означает скорченный ум всякого, кто не стоит близ Господа нашего Иисуса Христа. Человек со скорченным умом не может своими силами потянуться к Богу и Небу, он непрестанно пресмыкается по земле, питаясь землей, учась от земли, тоскливо веселясь от земли. В то же время скорченный ум является стесненным и ограниченным, ибо он делает себя зависимым от чувств. Он верит только чувствам. Он ищет своих предков среди животных, а удовольствия – в пище и питии. Он не знает ни о Боге, ни о духовном мире, ни о жизни вечной, а потому не знает и о высшей, небесной радости. Он безутешен, труслив, полон мук, тоски и злобы. Господь наш Иисус Христос подзывает к Себе такой ум, чтобы выпрямить его, просветить и обрадовать. Если тот приблизится к Нему быстро, как эта скорченная женщина, то воистину будет выпрямлен, просвещен и обрадован и изо вех своих сил станет благодарить и прославлять Бога. Если же не придет к Нему, то помрачится и окончательно умрет во грехе своем, как сказал Господь неверующим иудеям: «и умрете во грехе вашем» (Ин. 8:21). Так происходит с умом чувственным, земным, скорченным, пресмыкающимся по земле. Но не лучше и уму малосильному и грехами расслабленному, не верующему в истинность даже того, что он признает истиной, но не имеющему сил стряхнуть с себя ложь и к Истине приблизиться. И когда он слышит зов Истины, он сразу находит отговорку, отвечая: «Сегодня суббота, не могу – ты меня позвала в неподходящий день!» Или: «Жестоки твои речи, не могу – ты должна позвать меня другими словами!» Или: «Я молод и полон жизни, не могу – ты со своим зовом должна подождать, пока я еще немного позабавлюсь ложью!» Или: «У меня жена и дети, не могу – ты должна сначала о них позаботиться и только тогда меня звать!» Или что-то другое, десятое, сотое! Расслабленный ум всегда отыщет какой-нибудь смешной повод, чтобы не следовать за Истиной. А Истина зовет раз, и другой, и третий – и уходит, и расслабленный ум остается пресмыкаться во прахе и умирать во грехе. А к тому, кто в этой жизни отверг призыв Истины, неожиданно придет смерть, возьмет его и затворит за ним врата земной жизни. И такой человек не дождется ни возвращения в сию жизнь, ни покаяния в жизни вечной, ни милости на Суде Божием.

А смерть близ есть, и Суд Божий близ – два страшных напоминания о том, что и наше покаяние должно быть близ. Если наше покаяние не будет ближе и быстрее смерти и Суда Божия, то оно навсегда останется вдали от нас. Сейчас оно в наших руках, и мы еще какое-то краткое время можем пользоваться им. Так поспешим же воспользоваться покаянием, ибо оно есть первое, начальное лекарство для души человеческой. Стоит только покаяться – и тогда сразу пред нами распахнутся более удаленные двери, и будет нам указано, что делать дальше. Пока человек находится в этом смертном теле, его дух всегда скорчен, в большей или меньшей степени. Но Христос призывает всех скорченных духом, душою и умом. Он Единый может выпрямить то, что искривили мир сей и силы адские. «Человек! Женщина! Дитя!» – зовя нас, Он хочет этими именами возвысить наше достоинство и скрыть наши истинные имена, постыдные и греховные: «Слепцы! Калеки! Прокаженные! Нищие!» – и молчащие трубы духа, забитые грязью, выпрямить, очистить и сотворить звонкими трубами славы Божией. Чтобы и мы, трубя о ней, прославили на небесах, в царстве светлых ангелов и просветленных святых, Христа Бога нашего. Ему же подобает честь и слава, со Отцем и Святым Духом – Троице Единосущной и Нераздельной, ныне и присно, во все времена и во веки веков. Аминь.