Евангелие о спасении человека и гибели свиней

Мф., 28 зач., 8, 28 — 9, 1.

Cовершили люди пред Богом неправду, а потом рассердились на Него. О, люди, Кто и на кого имеет право сердиться?

Они затворили безбожные уста и подумали: «Не будем упоминать имя Божие, чтобы оно исчезло из этого мира!» О, несчастные люди, в этом огромном мире ваши уста в меньшинстве. Разве вы не видели и не слышали, как плотина заставляет реку звучать? Без плотины река бесшумна и нема, а плотина развязывает ей язык. Каждая капля начинает звучать.

И ваша плотина сделает то же: развяжет язык безгласным и заставит немых говорить. Если ваши уста перестанут исповедовать имя Божие, вы ужаснетесь, слыша, как его исповедуют даже бессловесные и лишенные речи. Воистину, если вы замолчите, то камни возопиют (Лк. 19, 40). Даже если все люди на земле замолчат, трава заговорит. Даже если все люди на земле сотрут имя Божие из своей памяти, оно будет написано радугой на небе и огнем на каждой песчинке. Тогда песок станет людьми, а люди песком.

Небеса поведают славу Божию, творение же руку Его возвещает твердь. День дни отрыгает глагол, и нощь нощи возвещает разум (Пс. 18, 2–3). Так говорит Боговидец и Богопевец. А что говорите вы? Вы презрительно молчите о Боге — и потому камни заговорят; а когда заговорят камни, вы захотите говорить, но не сможете. Отнимется у вас и дастся камням. И камни станут людьми, а вы будете камнями.

Случилось в старые времена, что жестокоустые люди смотрели в лице Сына Божия и не познали Его, и не разрешились узы их языка, чтобы прославить Его. Тогда Бог Живый отверз уста бесам, чтобы они устыдили людей, признав Сына Божия. Бесы, которые хуже камней и дешевле песка, возопили в присутствии Сына Божия, в то время как люди стояли возле Него, охваченные немотой. И если то, что совершенно отпало от Бога, было вынуждено исповедать имя Божие, как не сделать этого безгрешным камням, слепо покоряющимся Божией воле!

Господь наставляет людей не только через небеса, наполненные Ангелами и украшенные звездами, не только через землю, всю покрытую знаками бытия Божия, но даже и через бесов — лишь бы предоставить безбожникам, стремительно спускающимся в ад, возможность хоть чего-то устыдиться, и восстать, и спасти свои души от преисподней, огня и смрада.

Поскольку даже избранные, следовавшие за Христом на земле, выказали маловерие, то Господь повел их в места самой непроглядной языческой тьмы, чтобы обличить и устыдить их тем, что произойдет. А то, что произошло, описывает сегодняшнее Евангелие.

И когда Он прибыл на другой берег в страну Гергесинскую, Его встретили два бесноватые, вышедшие из гробов, весьма свирепые, так что никто не смел проходить тем путем (Мф 8, 28). Гергеса и Гадара были города в земле языческой, на другом берегу моря Галилейского. Это были два города среди десяти, некогда существовавших на берегах сего моря. У евангелистов Марка и Луки вместо Гергесы упоминается Гадара: это означает только то, что два города находились рядом и что событие, о котором рассказывается, произошло недалеко от обоих городов. Евангелисты Марк и Лука упоминают об одном бесноватом, в то время как Матфей — о двух. Первые упоминают одного из двух, который был страшней и, как наводящий ужас на всю округу, известнее, в то время как Матфей упоминает обоих, поскольку оба были исцелены Господом. А что один из них был известнее своего товарища, видно из описания святого евангелиста Луки, говорящего, что этот одержимый был из города — один человек из города (Лк. 8, 27). Будучи горожанином, он должен был быть известнее в городе, чем другой бесноватый, который, по всей видимости, был из селения. Также следует из слов Луки, что человек сей был одержимый бесами с давнего времени и что они мучили его долгое время, следовательно, он давно был болен и из-за своей многолетней болезни был хорошо известен во всей этой местности. Что он бесновался намного более люто и злобно, чем его товарищ, видно из замечания Луки: люди связывали его цепями и узами, но он разрывал путы и был гоним бесом в пустыни (Лк. 8, 29). Итак, вот причина, по которой евангелисты Марк и Лука вспоминают только об одном бесноватом, хотя их было двое. Мы и сегодня часто пользуемся подобным способом описания событий, вспоминая, например, лишь предводителя пойманной разбойничьей шайки. И хотя поймали целую шайку разбойников во главе с атаманом, мы говорим, что пойман такой-то атаман разбойников. Так же поступают евангелисты. И в то время как Марк и Лука дополняют повествование Матфея одной деталью, а именно описанием главного одержимого, Матфей дополняет Марка и Луку другой деталью — упоминанием об обоих одержимых.

Эти одержимые жили в гробах, и из гробов они выходили и скитались по пустыне и устрашали людей в полях и на дорогах, особенно на дороге, вблизи которой находились их гробы. Язычники хоронили умерших чаще всего возле путей и дорог, что не было редкостью и у евреев. Так, гроб Рахили находится у дороги, ведущей из Иерусалима в Вифлеем; гроб Манассии у дороги к Мертвому морю.

Овладев двумя человеческими существами, бесы стали пользоваться ими как своим орудием для причинения зла другим людям. Ибо главная особенность людей, которыми овладели нечистые духи, — творить лишь мерзости и зло. Они были обнажены от всякого блага. И в одежду не одевавшийся (Лк. 8, 27), — говорится об одном из них. Думается, что не только тело его было наго, но и душа не облечена ни в какое благо, ни в какой дар Духа Божия, но была совершенно голой и пустой от добра, которое есть Божий дар. И оба были так жестоки и злы, что никто не смел проходить тем путем (Мф. 8, 29).

И вот, они закричали: что Тебе до нас, Иисус, Сын Божий? пришел Ты сюда прежде времени мучить нас (Мф. 8, 29). В этом бесовском крике важнее всего то, что бесы познали Иисуса как Сына Божия и в ужасном страхе громко это исповедали. Чтобы устыдились люди, которые смотрели в лице Господа и не могли познать Его или, познав, не посмели признать и явно исповедать («Поскольку и ученики, и народ называли Его человеком, пото­му теперь и приходят бесы и объявляют о Его Божестве», Зигабен.) Бесы на самом деле исповедали Христа не с чувством радости и ликования, как радостно восклицает человек, нашедший великое сокровище, или как воскликнул апостол Петр: Ты — Христос, Сын Бога Живаго (Мф. 16, 16), но они закричали от страха и ужаса, видя перед собой своего Судию. И все же они закричали и исповедали Того, имени Которого они более всего боятся, и скрывают его от людей, и стирают из сердца человеческого. Закричали в муке и отчаянии, подобно многим людям, которые лишь в муке и отчаянии открывают рот, чтобы произнести имя Божие.

Что Тебе до нас, Иисус, Сын Божий? (Мф. 8, 29) — спрашивают бесы. То есть: что общего между Тобой и нами? К чему Твое неожиданное и нежеланное посещение? Ка­кое согласие между Христом и Велиаром? (2 Кор. 6, 15) Никакого согласия. Потому слуги Велиара, мучители людей, и спрашивают Христа, зачем Он пришел к ним. И при этом: прежде времени мучить нас. Значит, они ожидают судного дня и мучений в конце времен. Уже одно присутствие Христа означает для них мучение более страшное, чем свет для крота или огонь для паука. В отсутствие Христа бесы бесстыдны и дерзки настолько, что одержимых ими людей ставят ниже скотов и наполняют страхом всю окрестность, так что никто не смел проходить тем путем. А в присутствии Христа они не только рабски испуганы, но и трусливо покорны — как всякий тиран перед своим судьей, — ибо вот они стали униженно просить Господа, чтобы Он не посылал их в бездну. И они просили Иисуса, чтобы не повелел им идти в бездну (Лк. 8, 31). Чтобы не повелел — потому что, стало быть, если Он повелит им, они вынуждены будут пойти. Такова власть и сила Христова. А бездна есть их истинное жилище и место их мучений. О князе бесовском говорит прозорливый пророк: Как упал ты с неба, денница, сын зари! разбился о землю, попиравший народы. Но ты низвержен в ад, в глубины преисподней (Ис. 14, 12, 15), туда, где плач и скрежет зубовный. Из-за грехов человеческих, по Божиему попущению, бесы входят в людей. И им легче в людях, чем в бездне. Ибо когда они в людях, то мучают людей, а когда в бездне, то мучают сами себя. Находясь в людях, они тоже испытывают великие муки, но эти мучения ослаблены тем, что их разделяет еще кто-то. Бес есть пакостник плоти, жало в плоть, как называет его апостол, ощутивший его присутствие (2 Кор. 12, 7). По плоти, как по лестнице, он карабкается к душе, цепляется за сердце и ум человеческий — пока все не разложит, не обезобразит, не опустошит, лишив Божественной красоты и чистоты, разума и правды, любви и веры, надежды на доброе и воли к добру. Тогда бес воссядет в человеке, как на своем престоле, возьмет в руки и душу, и тело человеческое — и человек станет для него скотом, на котором он скачет верхом, дудкой, на которой он играет, зверем, через которого он кусает. Таковы были и одержимые, о которых идет речь в Евангелии. Не сказано, что сами они увидели Христа, или познали Его, или обратились к Нему, или что они вообще повели с Ним какой бы то ни было разговор. Все это сделали вселившиеся в них бесы. Бесноватые как бы не существуют: они словно два мертвые гроба, которые бесы толкают перед собой и гонят своими бичами. Излечить таких людей — значит воскресить мертвых, и больше того. Ибо мертвый человек есть душа, разлученная от тела. Если душа в руках Божиих, Он может вернуть ее в тело — и тело оживет. Но с этими одержимыми произошло то, что страшнее смерти. Души их украдены и порабощены бесами, их держат в своих руках бесы. Значит, нужно отнять душу человеческую у беса, нужно беса изгнать из человека и вернуть человеку его душу. Поэтому чудо исцеления бесноватых по меньшей мере равно чуду воскрешения умерших, если не больше его.

«Пришел Ты сюда прежде времени мучить нас! — говорят бесы Христу. Значит, они уже знают, что их в конце концов ждет мука. О, если бы грешные люди могли осознать хотя бы это: что и их ждет мука, и не меньшая, чем ожидаемая бесами! Бесы знают, что в конце концов род человеческий, их главная добыча, вырвется из их рук, и они будут низвергнуты в темную бездну, где им останется лишь грызть и поедать друг друга. Великий пророк говорит о князе бесовском, что он будет повержен вне гробницы своей (то есть вне тела одержимых людей), как презренная ветвь, и еще — как попираемый труп (Ис. 14, 19). А Сам Господь свидетельствует: Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию (Лк. 10, 18). Увидят это в конце концов и грешники, когда за грехи свои падут вместе с сею молнией в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его (Мф. 25, 41).

А в то время как бесы со страхом и трепетом умоляли Христа, большое стадо свиней, около двух тысяч, мирно паслось вдали на берегу. И бесы просили Господа: если выгонишь нас, то пошли нас в стадо свиней (Мф. 8, 31). Иначе говоря: только не повелевай нам идти в бездну, но по­шли хотя бы в свиные тела. Если выгонишь нас! Не говорят из человека, не хотят даже упоминать имени человеческого — настолько оно им ненавистно. Ибо из всех творений во вселенной бесам ничто так не ненавистно, как человек, и никому и ничему они так не завидуют, как человеку. А Господь наш Иисус Христос специально подчеркивает это слово — человек: выйди, дух нечистый, из сего человека (Мк. 5, 8)! Им же не хочется выходить из человека, они бы с несравненно большим удовольствием остались в людях, вместо того чтобы идти в свиней. К чему им свиньи? Если бесы людей могут сделать свиньями, то что хуже того они могут сделать со свиньями? В остальном же, и когда они входят в свиней или в какую-нибудь другую тварь, их злоба направлена против человека. И через свиней они будут стараться навредить человеку; если не чем иным, то хотя бы тем, что потопят свиней и вызовут у людей гнев на Бога. Поэтому, когда стоит вопрос о пустой бездне, свиньи для них предпочтительнее, чем бездна.

И Он сказал им: идите. И они, выйдя, пошли в стадо свиное. И вот, все стадо свиней бросилось с крутизны в море и погибло в воде (Мф. 8, 32). Точно так же могли бы злые духи принудить и тех двух несчастных утопиться в море, если бы им не препятствовала сила Божия. Случается тем не менее, и нередко, что душевнобольные или разбиваются, бросаясь с высоты, или топятся, или бросаются в огонь, или вешаются. Делать это их заставляют злобные бесы. Ибо цель их — не только отравить человеческую жизнь, но и погубить душу и для этого, и для того мира. Однако часто бывает и так, что Бог, по Своим премудрым соображениям, хранит людей от подобной смерти.

Но почему Господь наш Иисус Христос послал злых духов именно в свиней? Он мог бы послать их в деревья или в камни, почему же именно в свиней? Не для того, чтобы исполнить желание бесов, но чтобы вразумить людей. Где свиньи, там нечистота, а нечистые духи любят нечистоту; где ее нет, там они создают ее сами; где ее мало, там им быстро удается соблазнить и ловко превратить малое в большое. И если они вселятся даже в самого чистого человека, то скоро нагромоздят в нем свинскую грязь. А тем, что свиньи тут же бросились в море и погибли, хочет Господь нам показать: алчность и объядение — плохие помощники в борьбе с бесовскими силами, и напомнить о посте. Кто из животных алчнее и прожорливее свиней? Смотрите же, как бесы быстро овладели ими и погубили! Так происходит и с алчными и прожорливыми людьми, думающими, что посредством объядения они накапливают в себе силы. Между тем они накапливают не силы, а слабость — и физическую, и духовную. Святитель Василий Великий писал: «Известно мне, что врачи не предписывают больным различные яства, но воздержание и голодание. Не скажешь же ты, что мореплавателям легче спасти ладью перегруженную, чем нагруженную умеренно и легкую?» (Слово 10, о посте.)

Чревоугодники — это бесхарактерные люди, слабые перед людьми и еще более слабые перед бесами. Нет для бесов ничего легче, чем столкнуть их в море смерти душевной и в нем утопить! Но из всего этого еще и ясно видно, насколько страшна сила бесовская, когда Бог ее не сдерживает. Бесы, находившиеся всего в двух людях, за несколько мгновений овладели более чем двумя тысячами свиней и всех их потопили. Но прежде их Бог удерживал, пока не пришел Христос, — чтобы показать Свою силу и власть над ними; а здесь Бог позволил им показать их силу. Если бы Бог попустил, бесы за несколько мгновений сделали бы со всеми людьми на земле то же, что и со свиньями. Но Бог есть Человеколюбец, и Его безграничная любовь поддерживает в нас жизнь и защищает нас от самых лютых и страшных врагов.

Но, скажет кто-нибудь, разве не жалко было Господу, что, во‑первых, погибло столько свиней, а во‑вторых, был нанесен такой ущерб жителям? Это снова диавол наводит людей на подобные мысли, словно желая показаться более сострадательным, чем Христос! Но что свиньи в сравнении с краткодневной травой? И если Богу не жаль белых полевых лилий, которые сегодня облекаются в большую роскошь, чем царь Соломон, а завтра будут брошены в печь, — чего ради Ему жалеть свиней? Или, может быть, Богу труднее создать свинью, чем полевую лилию? Но кто-нибудь снова скажет: не ради красоты, но ради пользы. А разве свинья приносит человеку пользу только тогда, когда питает и утучняет его тело, но не тогда, когда помогает просвещению его души? Ведь здесь речь идет как раз о последнем. Вы лучше многих малых птиц (Мф. 10, 31), — сказал Господь людям. Не лучше ли и не важнее люди и многих свиней — даже каких-нибудь двух-трех тысяч свиней? Пусть каждый подумает о себе и о собственной цене, и он быстро придет к выводу, что урок человечеству, преподанный через этот случай со свиньями, обошелся весьма дешево. Поскольку необходимо было наглядно — и почти грубо — показать отупевшему роду человеческому, во‑первых, диавольскую нечистоту и, во‑вторых, диавольскую силу. Никакие слова на свете не могли бы это выразить так ясно, как бешенство и гибель свиней, на которых набросились злые духи. И какие уж слова могли убедить язычников из Гергесы и Гадары, если даже такое ужасное и очевидное доказательство — не доказательство, но показ — все-таки не смогло пробудить их от сна греховного, остановить у бездны, в которую их, как свиней, немилосердно тащили бесы, и научить вере во всемогущего Христа!

Ибо вот что произошло дальше: пастухи побежали и рассказали в городе и в селениях. И вот, весь город вышел навстречу Иисусу; и, увидев Его, просили, чтобы Он отошел от пределов их (Мф. 8, 34). Страх и трепет охватил и пастухов, и жителей, и они ужаснулись. Все они видели невиданное и неслыханное: бесноватые, годами причинявшие им беспокойство, сидели у ног Иисуса, спокойные и в здравом уме. И они слышали от апостолов и от своих пастухов рассказ о том, как Христос исцелил одержимых бесами людей, как легион злых духов содрогнулся от страха при одном появлении Христа, как в страхе они Его умоляли послать их хотя бы в свиней, если им запрещается находиться в людях, и, наконец, как нечистые, словно вихрь, овладели свиньями и сбросили их в пучину морскую. Все это они слышали, все это они хорошо поняли, увидев двух новых людей, очищенных и воскрешенных, которые только что были хуже двух мертвецов; и они смотрели в лице Господу, Который стоял перед ними, кроткий и смиренный, будто не Он сотворил чудо, большее, чем если бы поднял Гергесинскую гору и вверг ее в море. И из всего этого отупевшим жителям только одно запало в память и в сердце, а именно: что безвозвратно погибли их свиньи. Вместо того чтобы, упав на колени, благодарить Господа за спасение двоих собратьев, они жалеют, что потеряли свиней! Вместо того чтобы звать Господа в гости, они просят Его как можно скорее уйти. Вместо того чтобы воспеть славу Богу, они причитают, оплакивая свиней. Но не спешите осуждать этих свинолюбивых гергесинцев — прежде взгляните на сегодняшнее общество и пересчитайте всех своих свинолюбивых сограждан, которым, как и гергесинцам, их свиньи дороже жизни собратьев. Или вы думаете, что мало сегодня людей, даже и из творящих крестное знамение и исповедующих Христа устами и языком, которые, недолго думая, решились бы убить двух человек, чтобы приобрести две тысячи свиней? Или вы думаете, что и среди вас много таких, которые пожертвовали бы двумя тысячами свиней, чтобы спасти жизнь двум без­умным людям? О, пусть все подобные покроются глубоким стыдом и пусть не осуждают гергесинцев, прежде чем осудят себя. Если бы гергесинцы встали сегодня из гробов и начали считать, то насчитали бы в христианской Европе огромное число своих единомышленников. Они, по крайней мере, просили Христа отойти от них, а европейцы гонят Христа от себя — лишь бы остаться одним, наедине со своими свиньями и со своими властителями — бесами!

Все это событие, с начала до конца, содержит в себе и иной, еще более глубокий внутренний смысл. Но и сказанного нами довольно для поучения, предостережения и пробуждения того, кто чувствует себя в собственном теле, как в гробу; кто замечает действие бесовской силы в своих страстях, связывающих его железными узами и цепями и влекущих в бездну погибели; кто, несмотря на это, ценит человека в себе, то есть свою душу, выше всех свиней, всего скота, всего земного имения и богатства — и готов всем этим заплатить Врачу за исцеление от своей болезни.

Рассказ же евангельский завершается словами: Тог­да Он, войдя в лодку, переправился обратно и прибыл в Свой город (Мф. 9, 1). Ни слова не сказал Он гергесинцам. Чем помогут слова там, где не помогли столь великие Божественные чудеса? Он не упрекнул их. Он молча сошел с горы, вошел в лодку и уплыл от них. Какая кротость, какое терпение, какая Божественная высота! Как ничтожна победа того полководца (Цезаря), что гордо писал своему Сенату: «Пришел, увидел, победил!» Хрис­тос пришел, увидел, победил и — промолчал. И, промолчав, сделал Свою победу дивной и вечной. И пусть язычники учатся на примере этого гордого полководца; мы будем учиться на примере кроткого Господа Иисуса Христа. Он никому не навязывается. Но кто Его принимает, принимает Жизнь, а кто от Него удаляется, остается в свином хлеву, в вечном бесновании и вечной смерти.

Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас, грешных, исцели и спаси! Тебе же подобает честь и слава, со Отцем и Святым Духом — Троице Единосущной и Нераздельной, ныне и присно, во все времена и во веки веков. Аминь.