На неделю 27-ю по Пятидесятнице. 9 декабря 2012 г.
«В одной из синагог учил Он (Господь) в субботу» (Лк. 13, 10). Практически каждую субботу Господь приходил в ближайшую синагогу в зависимости от того места, где Он был, потому что там собирались люди, любящие Священное Писание, которые старались жить благочестиво, и обращался к ним со Своим словом. И вот, как это ни странно, евангелист Лука ничего не говорит о том, что Он им там говорил. А говорит он о том эпизоде, который произошёл: «Там была женщина, восемнадцать лет имевшая духа немощи: она была скорчена и не могла выпрямиться. Иисус, увидев ее, подозвал и сказал ей: женщина! ты освобождаешься от недуга твоего» (Лк. 13, 11-12). Два вопроса: а что же Господь так долго ждал, что она страдает, и почему только через восемнадцать лет Он пришёл, чтобы её исцелить? Хотя многие из нас получают исцеление спустя две тысячи лет после того, как Господь ходил по земле, и для Него это не трудно – любого из нас даже без всякой с нашей стороны просьбы исцелить, и такого сколько угодно бывает.
Дело в том, что если рассуждать духовно, то каждая болезнь – она именуется посещением Божиим. У нас же, у людей, болезнь воспринимается как некое несчастье или кара. Это совершенно неверно. Ну, как дети: для них школа – это несчастье или наказание. Почему? Каждый нормальный ребёнок учиться не хочет, поэтому всё время пытается от этого как-то увильнуть. Некоторые откровенно так: берёт портфель, в школу, «до свидания», зубы почистил, кашу съел – и гулять. Потом вовремя приходит. А потом – списывает. И вроде так он, до того случая, когда это обнаружится, обеспечивает себе свободную жизнь. Почему? Не хочет. Тоже понятно: кому же охота думать? Думать – это самый тяжёлый труд на свете. Поэтому большинство людей думать не хотят. Вообще хотят во всём иметь готовый ответ. Лень даже проявить какую-нибудь инициативу, чтоб узнать самому. Гораздо проще – спросить.
Сегодня одна женщина говорит: «У меня такой вопрос. Прямо вот вся измучилась». Чуть не плачет. Начала рассказывать, начиная с событий пятнадцатилетней давности. Сам вопрос ничтожен. А ответ – вообще пять слов. И вот человек мучается, мучается, мучается. Спрашивается, чего мучиться? Всё так просто. Потому что думать трудно. Вот в этом большая проблема.
И поэтому, когда дети не хотят учиться, мы, взрослые, пытаемся как-то их и дисциплиной, и какими-то, может быть, даже небольшими педагогическими репрессиями и уговорами как-то к этому подтолкнуть, чтобы включить этот дивный аппарат человеческого ума, который, как некоторые говорят, используется нами, людьми, процентов на семь. А остальное всё просто так: прокручивают какие-то картинки, воспоминания – работает просто вхолостую. Включить для того, чтобы с помощью ума какие-то свои жизненные проблемы решать и двигаться вперёд, что-то создать. Не только для себя дачу построить, а что-то, может, и для людей сделать, какое-то важное открытие, с помощью которого миллионам людей, может, жить станет легче или они перестанут умирать. Вот есть такие люди выдающиеся, как, например, Луи Пастер – придумал свою сыворотку, и миллионы людей не умерли, а жили до старости. Это очень важно.
А если бы банки гонял, может быть, и научился хорошо банки гонять или мячик отбивать, но пользы от этого только пока смотрят, кричат «Ура!», что кто-то победил или проиграл, а пользы от этого мало. Ну себе, может, деньжат заработал, а так никому пользы нет. А можно ещё с пользой потрудиться. Поэтому нам, взрослым, надо как-то стараться тоже прежде обязательно самим подумать. Это вообще очень полезно.
Мы воспринимаем заболевание наше или наших близких как некоторую роковую случайность. И почему мы так думаем? А по нашему маловерию. На самом деле физическая болезнь – это совсем не случайность. Просто Господь через такие горькие лекарства нас пытается вылечить от некоторых духовных заболеваний. И есть какие-то заболевания, ну, например, грыжа: можно выздороветь – операция пятнадцать минут. Потом залечивается рана, и человек даже забывает, что она у него была. А есть болезни, от которых приходится лечиться годами.
И вот понадобилось восемнадцать лет, чтобы что-то в её душе изменилось очень важное. Господь увидел, что ей уже болеть незачем. То, зачем она болела, от неё ушло. И Он ей говорит: «Прощаются тебе твои грехи». А что значит, если на язык Евангелия перевести, «прощаются тебе грехи»? Мы, конечно, воспринимаем это юридически. Потому что у нас у всех такое тривиальное юридическое сознание.
Вот и сегодня тоже одна женщина говорит: «Какую мне молитву прочитать?» Какая разница? Это всё равно что идёт в булочную и говорит: «А чего мне ей сказать?» Ну я понимаю, если ты в Голландии пришла в булочную, то надо тебе по-голландски русскими буквами (можно и по-французски, по-немецки – они это всё поймут) написать... Это понятно. Но уж с булочником как-то можно договориться, даже просто пальцем ткни. Даже не надо в гульдены переводить: уже везде евро. Ну неужели Господь не поймёт, если ты будешь с Ним говорить по-китайски? Или ты в словах запутаешься? Нет, человек думает, что вот есть какая-то определённая молитва, после которой сразу раз – и всё произойдёт. Ну нет такого. Молитвы-то, конечно, за две тысячи лет на каждый случай есть. Но не в тексте же дело, а дело в твоей просьбе, в желании Господа её исполнить и в твоей готовности это воспринять.
Вот женщина ничего не просила. Пришла в синагогу, молилась, слушала, как люди рассуждают о Священном Писании, скромно стояла, а Он ей говорит: «Прощаются тебе грехи». Так что же это значит – «прощаются грехи»? Это значит, грехи делаются не бывшими. Не то что мне выдали справку о том, что всё, мне этот грех не вменяется. А его вообще нет. За восемнадцать лет у неё этого греха не стало. Что это был за грех, об этом даже не говорится. Может, она всех осуждала, может, она была сплетница, может быть, она была очень недоверчива, подозрительна, всех подозревала Бог знает в чём. Но прошло восемнадцать лет, и это всё у неё прошло. Потому что она приходила в синагогу молиться, несмотря на то что ей было очень трудно в три погибели вот так ходить и ещё стоять там, и не один год, и вот Господь её услышал, как мы говорим. Хотя Господь слышит всё и всегда. И вот сразу такой результат.
Поэтому, когда с нами что-то происходит, что мы воспринимаем как случайность или какое-то наказание – это не так. Просто Господь через это событие нашей жизни к нам обращается. Он хочет, чтобы мы что-то поняли. Поймём ли мы – неизвестно. Если поймём, то грех, которым мы больны, от нас уйдёт через благодать Божию, которая нас от него исцелит.
Что же было дальше? «Иисус, увидев ее, подозвал и сказал ей: женщина! ты освобождаешься от недуга твоего. И возложил на нее руки, и она тотчас выпрямилась и стала славить Бога» (Лк. 13, 12-13). Представляете? То есть она настолько за восемнадцать лет стала просвещённым человеком, что прекрасно поняла, что болезнь была от Бога и это исцеление – от Бога. Она сразу стала Его прославлять. Она стала духовно грамотным человеком.
При этом начальник синагоги, который был и начитанный человек, и очень уважаемый, и пользующийся авторитетом, в отличие от неё, от этой согбенной женщины, «негодуя, что Иисус исцелил в субботу, сказал народу: есть шесть дней, в которые должно делать; в те и приходите исцеляться, а не в день субботний» (Лк. 13, 14). Что он такого сказал? Ничего. Только всё то, что строго соответствует закону. Но этот закон не мог выпрямить женщину. А Христос выпрямил. Потому что сам по себе закон, сама по себе какая-то очень законная молитва... Ну, например, чтобы ещё побольше разжевать… Вот есть молитва на копание кладезя. Открываем требник, привозим на машине священника, он надевает епитрахиль, поручи, читает молитву на копание кладезя, копаем – воды нет. Нет воды. А другой мужичонка даже забыл лоб перекрестить, просто поплевал, стал копать – есть вода. Вот те сделали всё по закону, думали: «Сейчас водичка пойдёт». Нету. А почему же у него? А вот так Бог распорядился. Ты всё делаешь по закону – это ещё не значит, что всё будет как угодно Богу. Отнюдь нет. Бог Сам смотрит, кому дать водичку, а кто пусть и в другом месте покопает, и в третьем, и в четвёртом – может, тогда и будет. А человек-то думает, что сейчас молитву почитает, и всё прямо сразу ему. Нет. Никакое законное действие автоматически ничего не даёт. Потому что Бог смотрит не на наши внешние действия, которые воспроизвести может каждый.
Как всегда, когда человек умрёт, и вот стараются отпеть, всякие вопросы задают, как поставить, куда отнести, в какую сторону, чтоб вот всё сделать – и что? Для души усопшего это играет хоть какую-то роль? Сжигать, не сжигать, вниз головой, вверх головой, боком – вообще не влияет. Ну да, есть христианский обычай похорон. Он существует. Но даже если ты всё сделаешь как надо, это что, ему обеспечит, что ли, Царство Божие? Да никогда в жизни. И даже и не волнуйся. Хоть за миллиард гроб купи, все паникадила зажги, все молитовки прочитай – всё зависит от того, кто перед нами, и как он жил. А то приносят хоронить и не знают, крещёный он или нет, потому что это вообще никак в жизни не проявлялось. «А как все». А как все? Пил, воровал, матерился, как все? Ну а какое тогда Царство Небесное? Извините, матерщинник туда не может никак попасть. Никогда и ни в каком случае. Это вообще не реально. Почему? В Писании сказано: «злоречивые … Царства Божия не наследуют» (1Кор. 6, 10). Хоть пятьсот храмов построй, хоть всех сирот усынови – ничего не выйдет, не проходит. Потому что слово Божие нельзя изменить никак. Это совсем не пустяк. А что у человека в душе, внутри? Давайте откроем, а чего там? А там у него матерщина. А всякие внешние действия, ну там из своих миллиардиков несколько миллионов уделил, построил – и что это тебе? Хорошее дело сделал? Хорошее. А когда ты ботинки чистишь перед тем, как на улицу выйти, – это что, не хорошее дело? Тоже хорошее: ботинки сохраняются. Бережное отношение к вещам. А это хорошо или плохо? Хорошо. А влияет это на то, войдёшь ты в Царство Божие или нет? Не влияет. Очень много хороших всяких дел можно делать, которые никак не влияют на то, войдёшь ты в Царство Божие или нет. Влияет только, каково устроение твоей души. Ты можешь быть, как начальник синагоги, очень уважаемый, очень почитаемый, очень грамотный, и Господь, когда с тобой встретится, тебе скажет: «Лицемер».
«...Не отвязывает ли каждый из вас вола своего или осла от яслей в субботу и не ведет ли поить? сию же дочь Авраамову, которую связал сатана вот уже восемнадцать лет, не надлежало ли освободить от уз сих в день субботний?» (Лк. 13, 15-16). Она и так настрадалась. Если Он может ей помочь, почему же не помочь? Зачем ждать ещё один день, если можно сегодня. Как начальник синагоги, он этого не понимал, к сожалению. А для начальника синагоги самое главное – понимать именно это. А что главное нужно понимать? А надо понимать, что Бог есть любовь. Если ты хочешь быть с Богом, ты должен стать таким же человеком, как и Сам Господь. То есть ты тоже должен быть человек-любовь. Вот тогда Господь тебя возьмёт, Матерь Божия скажет: «Сей от рода нашего». В противном случае ничего не получится. Потому что для Царствия Небесного важны не твои земные дела, которые могут быть и хорошие, и дурные, и нейтральные. Главное – устроение твоей души, каков ты сам по своим внутренним качествам. И вот наша жизнь состоит из разных обстоятельств, которые все до одного должны способствовать приобретению этих внутренних качеств.
Ну, например, какой-то родственник или мать родная лежит себе и болеет. Пять лет за ней ухаживаю, десять лет ухаживаю, пятнадцать лет ухаживаю – а она всё не умирает. И приходит в голову такая спасительная мысль: «Да сколько можно! Да когда же это кончится!» А вот почитай. Вот здесь восемнадцать лет длилось. В других случаях – тридцать восемь. Зачем Господь тебе дал такой крест? Чтобы ты чему-то научился. Вот и учись. Будет болеть до тех пор и не отойдёт в мир иной, пока ты не научишься. Вот для чего это дано. То есть всё от тебя зависит. Подумай, что нужно тебе изжить в своей душе? А тебе, наверное, нужно изжить раздражение, нетерпение, нужно, наверное, отплатить матери добром. Потому что ты забыл, как она тебя нянчила, когда ты в кроватке лежал? Ты уже забыл, что было в детстве: сколько ты спать не давал, издевался, сколько на тебя стирали? Вот теперь ты постирай. Только тогда, когда она стирала, стиральной машины не было. Она вручную стирала. А со стиральной машиной – это ещё годков пять.
Потому что для Бога твои какие-то планы: тебе куда-то надо ехать, чего-то построить – это не важно. Ему даже это как бы и не интересно. Ему интересно, каким ты будешь человеком к моменту своей смерти. Он тебя готовит к вечности. Ты-то собираешься здесь жить без конца, о смерти и не думаешь. А Бог-то думает. Бог Сам в вечности живёт и каждого из нас к вечности готовит. Вот поэтому евангелист Лука счёл нужным нам передать не те слова, которые Господь говорил в синагоге, а тот эпизод, который произошёл: что можно быть очень уважаемым и очень начитанным человеком и большую должность занимать, а перед Богом это ничто. А кто в смиренном сердце, в терпении, смиряясь, несёт свой крест, тот от Бога получает исцеление от своих грехов. Евангелист Лука хочет, чтобы мы научились христианству от этой женщины, а не от начальника синагоги, который, наверное, мог бы на эту тему много порассуждать.
