Миссионерское призвание России. (Слово 8 июля 1908 года в церкви св. Василия Великого в Киеве, по поводу начала занятий подготовительной комиссии пред IV Всероссийским миссионерским съездом.)
Старый Киев, матерь городов русских, Руси чистая купель и колыбель нашей государственности; это место, где мы сейчас стоим, – то самое, где некогда гордо высился истукан Перуна; эти древние валы, с которых некогда киевляне, крещёные, низвергли идолище поганое; и этот храм во имя святителя Василия Великого, – преемник того храма, который на месте Перунова капища поставил князь Владимир, во св. крещении Василий, в память своего крещения и в честь своего небесного покровителя; а рядом со всем этим память обретения иконы Богоматери во граде Казани, память бесчисленных её чудес и благодеяний на благо нашего отечества, сознание огромного христианского воспитательного и чисто-миссионерского влияния этой святыни на русскую народную душу и историю нашего народа, – можно ли найти сочетание мыслей, чувств, уроков, заветов более глубокое и более знаменательное для предначинательной работы небольшой нашей дружины деятелей проповеди и миссии, приуготовляющей великий съезд миссионерский, можно ли найти более глубокий источник для религиозно-патриотического воодушевления?
Когда в века былые, сущей тьме и во мрак глубок, здесь, в Киеве, засиял над русским народом солнца вечного восток, когда наши предки на заре своей исторической государственной жизни были просвещены верой Христовой, – в это время запад Европы уже был христианским. Но истина христианская на Западе всё более и более омрачалась человеческими мудрованиями и установлениями. Церковь Христова обмирщалась, и в заблуждениях римских пап, потянувшихся к мечу и короне, к блеску земной власти древнего и гордого Рима, всё более и более обращалась из царства Божьего и небесного в царство земное и человеческое. Неповреждённой истина апостольской веры хранилась на Востоке, в древней Византии. Но страны православного Востока в это время находились уже и изнемогали в тяжкой борьбе с надвигавшимся мраком изуверного мусульманства. Одна за другой погасали лампады древних церквей, одни за другими потом падали православные царства; сама Византия видимо и бесповоротно клонилась к упадку; древле православный Египет, Сирия, Палестина, Малая Азия, Грузия, потом Болгария, Сербия никли, как срубленный лес, как трава, подкошенная под страшной и сокрушающей секирой изуверного ислама, нередко теряя и чистоту веры древле православной в угоду гордому победителю (несторианство сирохалдеев, монофизитство армян и т.д.). Всё более и более теряли они возможность просвещать другие, окружающие их племена и народы, седящие во тьме неведения Христовой истины. А между тем, поприще для проповеди, жатва для делания христианского были прямо безграничны...
И се, в этот поздний час истории на далёком от Византии севере, на берегах Днепра Господь воздвигает новый светильник веры правой в юном русском княжестве, среди народа русского, молодого и даровитого, полного сил и энергии. Промысл Божий, призывая нас, русских славян средней Европы, в лоно Церкви Христовой, и в самом географическом положении нашей страны – на границе Европы и Азии, Запада и Востока, на грани двух миров, двух цивилизаций, – и в её племенном составе указывал нам великую задачу, задачу прямо и непосредственно миссионерскую: нести полученное сокровище чистой и истинной веры к малоизвестному востоку и северу Европы. И далее – в неведомые и таинственные в то время страны сопредельной Азии. Бороться с мраком язычества и распространяющегося мусульманства, просвещать дикие многочисленные племена инородцев и приобщать их к участию в царстве Божием и в жизни образованного человечества. Поистине, это была единственная в истории человечества, величайшая мировая христиански-миссионерская задача, данная святой Руси. И наши предки частью сознательно, частью, как всегда бывает в жизни народов, полусознательно, инстинктом духовным уразумели её и стали осуществлять непосредственно со времён святого Владимира Великого. Удивительно быстро и прочно впервые после крещения Руси два столетия христианство начинает распространяться среди языческих племён теперешней средней и северной России, переходит в Новгород, перебрасывается на Клязьму, Оку и Волгу. – И всё это, несмотря на множество сильнейших препятствий совне и внутри, несмотря на крайнюю малочисленность русских славян, носителей веры, как бы утопавших в море окружающего их инородчества, при редком населении, при суровой природе, при бедности материальной, при невозможных путях сообщения, при отдалённости центров просвещения. Не забудьте, что при разорении Киева татарами разрушено было 700 церквей: были, значит, в них и книги, были же священники, находились, видно, и проповедники-миссионеры среди неверных на огромном пространстве земли русской.
Но вот, когда от берегов Днепра и Ильменя христианство проникло уже до крайних пределов севера и востока Европы, когда русской Церкви предстояло уже шагнуть с проповедью евангелия в глубину Азии, в это время, в XIII веке, Россию постигает великое бедствие, которое сковало русскую жизнь и замедлило на время великое и христиански-просветительное дело России.
Этим бедствием было монгольское иго, – тяжкий и мировой мученический подвиг русского народа. Предстояло святой Руси этим подвигом многолетнего страдания искупить грех своего разъединения и столь нам свойственных распрей и раздоров, перегореть в них и закалиться, сознать всю необходимость единства веры и единения политического, выковать и выносить истину единодержавия и самодержавия, Познать тщету и пагубу народовластия, едва не приведшего Россию к конечной погибели... Вместе с тем предстояло задержать вторжение диких варваров в Европу, отстоять грудью и сохранить для мира сокровища христианской европейской цивилизации. В этом навеки незабвенная в истории заслуга русского народа пред всем человечеством.
Много трудов стоило России пережить, перемочь и затем свергнуть тяжёлое монгольское иго, чтобы снова приступить беспрепятственно к исполнению главного и существенного своего дела, своего мирового призвания, указанного ей Провидением. Наконец, более чем через 200 лет после нашествия монголов исполняются заветные желания и слёзные молитвы наших князей, и святителей, и всего народа русского: татарская орда, не раз разбиваемая русском воинством, отодвинулась от пределов наших, ослабела, распалась... и Русь сделалась свободной.
И тотчас же вновь началось движение русского народа к Востоку с крестом и евангелием. На пути, как преграда этому движению, как тяжкий заслон, лежало некогда страшное и могущественное татарское Казанское царство. Царь Московский пошёл на него войной в силе тяжкой. К войне готовились, как к религиозному подвигу. В великий праздник Покрова Божией Матери, 1 октября 1552 года, во время службы божественной, при возглашении слов евангелия: «и будет едино стадо и един Пастырь», пала некогда грозная Казань, и русскому народу открылся беспрепятственный путь в Азию.
Было ли угодно Господу это поступательное движение наше на Восток и это ниспровержение царства неверного? Был ли народ русский в этом деле орудием миродержавного Промысла? Исполнил ли он при этом свыше указанную ему задачу?
Как бы в ответ на такие возможные недоуменные мысли, на мучительные запросы народной совести, кроме отмеченных уже обстоятельств самого завоевания Казани, свыше даётся новое знамение: Господь чудесно являет в Казани образ Богоматери, под покровом Которой совершилось и самое завоевание её, – образ, данный свободной России, знак небесного благословения русскому народу в историческом просветительном шествии его к Востоку, в глубь Азии, в его служении своему мировому призванию.
Память этого обретения св. иконы 8 июля мы ныне празднуем в среде провозвестников веры, в древне-стольном Киеве, в осенении великих исторических воспоминаний...
Что же? Нужно ли ещё и ещё говорить нам, веропроповедникам, о значении праздника? Но и сказанного довольно, чтобы влить в нас чувства веры и бодрой надежды на успех нашего святого дела. Пусть новые тучи, новая мгла, хуже татарского ига, надвинулась на Русь, мгла неверия и измены чистоте православия, пусть многие злорадно ожидают, что и нам придётся после, якобы, скорого ниспровержения православной веры и Церкви кричать со слезами: «выдыбай, Боже»; пусть даже украли самую чудотворную икону Богородицы.
Никто не украдёт от нас силы ревности; никто не похитит у нас самой веры, – если они у нас есть. Никто не возьмёт, не отнимет от нас помощи Господа нашего, Главы и основателя Церкви, и его непреложного обетования: «будет едино стадо и един Пастырь». Сим словом Его мы, проповедники Его слова, и живём, и движемся, и есмы.
Под знамением православия, при небесном заступничестве и благословении Богородицы, мы будем совершать служение наше. Матерь Божия спасёт землю русскую, облегчит ей труд свыше данного призвания. Помнить нужно только, в чём наша сила и призвание: в святом православии. При верности ему не погибнет Русь, это дитя Божие, дитя стольких слёз и молитв, не погибнет народ наш, если он останется пред Богом чадом веры, чадом послушания, – а к этому и зовёт его наша пастырская и миссионерская работа.
Призовём же к подвигу веры и благочестия русский народ, проникнемся сами сознанием и долгом своего призвания, и сгинут наши беды и напасти, и исчезнут смущающие многих образы уныния. Залог такого упования – чудотворный образ Богоматери, который некогда явился в благословение тем, кто так же и в то же, как и мы, верили и уповали, ожидая избавления России от тяжких бед.
Вера их не обманула, упование их не посрамило! Не обманемся, не посрамимся и мы. Аминь.
*Представляет частью повторение слова 22 октября 1897 года.
Источник: Полное собрание сочинений протоиерея Иоанна Восторгова : В 5-ти том. - Репр. изд. - Санкт-Петербург : Изд. «Царское Дело», 1995-1998. / Т. 3: Проповеди и поучительные статьи на религиозно-нравственные темы (1906-1908 гг.). - 1995. - 794, VII с. - (Серия «Духовное возрождение Отечества»).
