Любовь ко Христу. Слово в неделю жен-мироносиц в Пантелеимоновском соборе Ново-Афонского монастыря Сухумской епархии при священнослужении высокопреосвященного экзарха Грузии. 20.04.1903 г.
И минувшей субботе Мария Магдалина и Мария Иаковля и Саломия купиша ароматы, да пришедше помажут Иисуса. И зело заутра во едину от суббот приидоша на гроб... (Мк. 16:1–2),
По руководству св. Церкви, сегодня, возлюбленные братие, мы воспоминаем этот изображенный в Евангелии подвиг святых жен-мироносиц. Достойно и праведно памяти их и прославлению отведено одно из первых воскресений после светоносного дня Пасхи. Великий подвиг любви и преданности ко Христу, в назидание векам, показали они миру и не напрасно об одной из таких усердных жен, помазавших Господа Иисуса драгоценным миром еще при Его жизни, он Сам засвидетельствовал: где только будет проповедано сие Евангелие царствия во всем мире, сказано будет и о том, что сделала она в память ее (Мк. 14:9).
Велик подвиг любви св. жен-мироносиц! Вот после позорного суда ведут Господа на пропятие. Здесь грубые воины-распинатели и палачи, здесь кругом озлобленная толпа, здесь властные, знатные и сильные враги Христовы. Трудно было и мужчинам в это время следовать за Страдальцем, опасно было хоть малейшим знаком выразить свое сочувствие Осужденному; все ближние и друзья сбежали от Иисуса Христа; оставили Его и апостолы. Но ничто не могло удалить от Христа жен-мироносиц. Вместо телесной силы и крепости, – у них горящая любовь ко Христу, и эта любовь превозмогает все, и они все время неотступно с возлюбленным Господом. Они оплакивают Его осужденного и идут вслед за Ним на Голгофу, они стараются всячески облегчить Его страдания, стоят бесстрашно у Его креста, не боясь высказать пред всеми сочувствие Ему; присутствуют при Его смерти, бесстрашные и в те минуты, когда меркло солнце, колебалась земля; они участвуют и в Его погребении... Они смотрят на Погребаемого хоть издали, замечают место Его могилы (Мк. 15:47; ср. Мф. 27:61), замечают каждую подробность погребения... И при виде этого погребения, в душе они переживают мучительное беспокойство и тревогу: миром Он, дорогой и любимый, не помазан; вековые, священные обычаи погребальные не все над Мертвецом исполнены... А завтра – день великой субботы, день безусловного покоя, предписанного строжайше строгим законом, когда ни купить, ни достать ничего невозможно. И вот, до захода солнца, когда начинается предписанный законом покой, они бегут от погребальной пещеры в город купить дорогие ароматы, они не считают трудов, не жалеют никаких средств, – эти большею частью бедные женщины, богатые только любовью, оставившие свои дома и семьи и удобства жизни и последовавшие за Христом. И только купили они ароматы, и только успели возвратиться домой, – надвинулась ночь над Иерусалимом, и субботний покой на целый день приковал их к месту.
Провели они в слезах и скорби и эту ночь и самый день великой субботы; пришла и опять ночь, и вот, вечерняя заря погасла, утренняя на небе еще не загоралась, а они бодрствуют и вперяют нетерпеливые очи в предрассветную мглу, и рвутся сердцами, и трепещут от мысли, что вот-вот к утру они пойдут на дорогую могилу, увидать Господа любимого хоть мертвым... Придут они на гроб, припадут к холодному могильному камню, обольют слезами бездыханное тело, помажут миром, покроют ароматами, – и это одно хоть малое даст утешение их пламенной любви к Умершему. Утру глубоку, сущей тьме и в мрак глубок идут-бегут мироносицы к гробу Христову. Кругом их ужасы и страхи: вот безлюдные улицы, страшные для робких одиноких женщин; вот дома распинателей Христовых; вот стражи римские, грубые обидчики; вот ужасная Голгофа, где высятся и чернеют во мраке ночи три окровавленные креста, где веют тени умерших, где, может быть, сидят теперь, сокрывшись, разбойники, товарищи казненных... Бегут-текут жены-мироносицы, подавляя в душах страх и ужас и смятение; еще не знают они, что ко гробу приставлена стража, и заботятся только об одном: кто отвалит нам камень от двери гроба? (Мк. 16:3.) Бегут-спешат мироносицы, зовет их и окрыляет любовь ко Христу, а в душах-то загорается робкая надежда: О, Владыко! Неужели все кончено? Неужели смерть осилила Тебя, воскрешавшего и других из мертвых? Ты же говорил, что по триех днех возстану, Ты же говорил, что имеешь и другим дать жизнь вечную, Ты же – Сын Бога Живаго...
Вот, наконец, темный, весь благоухающий и цветущий весною сад Иосифа, а в нем дорогой гроб, дорогой Умерший. И видят они в смятении и чудятся в предчувствии радости: камень взят от гроба...
И се, – за любовь, за усердие, за слезы, за труды и подвиги преданности им первым светозарный ангел приносит весть о воскресении, и только они побежали домой всем рассказать об этом, явиться апостолами-благовестницами для самих апостолов, к ним первым и Сам Иисус приблизился Воскресший и сказал великое и мировое слово: «радуйтеся» (Мф. 28:9).
Вот в кратких словах начертанный образ жен-мироносиц.
Все ли и всегда ли умилялись этим образом бестрепетной и самоотверженной любви, все ли поражались этою готовностью на самозабвение, подвиг и жертву?
Нет! Когда еще до смерти Иисуса Христа одна из преданных Ему жен, та самая, которой воздал Он хвалу и обещал всемирную известность и славу, возлила на Него драгоценнейшее миро, уже сказано было о ней слово укоризны и осуждения. Иуда, впоследствии предатель, таивший в душе корыстолюбие, как семя предательства, выступил тогда с рассуждением, в котором звучали скрытые зависть и корысть, прикрашенные мнимою заботою о нищих.«Зачем, – говорил он, – зачем такая дорогая трата? Лучше бы масло это продать и деньги отдать нищим»... (Ин. 12:5). Спаситель, мы знаем, не одобрил этого рассуждения Иуды.
Но как в то время, по сказанию Евангелия, некоторые и из верных апостолов увлеклись мнимо-разумною речью Иуды (ср. Мф. 26 и Мк. 14), так и ныне эта речь повторяется даже и среди верных христиан на разные лады и приводит многих в смущение...
Есть и будут всегда подражатели святых жен-мироносиц. Есть и будут всегда христианские души, горящие любовью ко Христу и ради этой любви все оставившие: они все мирское драгоценное отдают Христу по любви к Нему; все внешние дары природы, все внешние дары мирские, как мироносицы свое драгоценное миро, они блюдут, сохраняют и ценят, но только для Христа, как жертву Ему, Его Церкви, Его царствию, ради Его славы и Его владычества: эти дары для них не цель, а только средство для иных, высших и духовных целей.
Не то же ли именно мы видим и здесь, в этой чудной обители Нового Афона? Богатые и прекрасные храмы; везде дорогое художество и разнообразное искусство: воздвигнуты величественные постройки, всевозможное мастерство, чудные сады, образцовое хозяйство... Но всему этому богатству нет собственника и хозяина среди насельников обители: все это Христово, все Ему отдано и существует ради Его прославления, ради службы Ему Единому.
Многие восхищаются всем этим видимым довольством, цветущим хозяйством, благоустроенными угодиями, мастерствами, ремеслами, но восхищаются по-мирскому, и смотрят на видимое благоустройство монастыря очами мирян, как будто бы здесь какое-то промышленное или хозяйственное заведение. Но тогда для чего же насельники обители принимали обеты иночества? Зачем тогда эти храмы и службы Божии? Не явятся ли они второстепенными, а то и совсем ненужными?
Многие, напротив, осуждают это видимое благоустройство обители и ставят ей в упрек якобы неразумную трату времени и средств на внешнюю сторону жизни, и повторяют вслед за Иудой: Чесо ради трата сия бысть? Не лучше ли все это продать и раздать нищим?
Не правы те и другие. Разъяснение истины мы и найдем в примере св. жен-мироносиц. Покупают и хранят они драгоценное миро, это благороднейшее произведение труда рук человеческих, но не себе, не для своего украшения или удовольствия, а для Господа любимого. Этого ищет наше сердце, – оно требует жертвы, требует внешнего знака служения и угождения любимому существу: и пока мы на земле и живем с телом, этой потребности души выражать внутреннее посредством внешних знаков нельзя ни подавить, ни заглушить никакими рассуждениями.
И Господь не запретил благ мирских и внешних, Им же для человека созданных, но запретил злоупотреблять ими, делать их целью жизни, главным предметом забот и ставить их на первый план. Он Сам сказал: «ищите прежде всего царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам» (Мф. 6:33).
Прилагалось «все сиe» и боголюбивым инокам земли русской. Сами они жили в трудах и лишениях, в простоте, часто и в убожестве, но Господу Богу они воздвигли богатейшие лавры Киевскую и Cepгиевy, Почаев, Соловки, Валаам и Саров со всем их великолепием. Искали они жизни будущего века и славы небесной, но верою, молитвою, доброю жизнью и благословенным трудом рук своих они благоукрасили и в сем веке земное русское царство, населили дальний и дикий север и восток России, пронесли имя Христово среди дикарей обширной русской равнины, убелили и удобрили костями своими в мученическом подвиге далекие пределы нашего царства, провели дороги, устроили города, заселили дремучие лиса и пустыни, завели промыслы и торговлю, слили в единстве веры и исповедания с русским народом многочисленные инородческие племена, воспитали наш народ в христианстве, выковали его духовный лик, показали ему дивные подвиги, развили вкус к благолепию церковному, к торжественному чину священнослужения, к чтению и пению церковному, хранили самую науку и письменность, создали и сохранили ее в написанных иноками книгах, устроили и первые школы, воспитали и первых ученых людей.
Верим: еще немного, и стародавний Афон все более и более будет становиться русским; верим: и Новый Афон сослужит на Кавказе стародавнюю службу русского монашества. Только ищите, возлюбленные братие, ищите прежде всего царствия Божия и правды его; только не служите миру, не увлекайтесь его духом, только храните любовь к Богу и к Нему Единому, ту любовь, что привела вас в святую обитель, к обетам монашеским. Растите, ширьтесь, благоустрояйте обитель, возделывайте, по заповеди Бога первозданному человеку, возделывайте и храните эту землю, этот рай, что расстилается кругом обители: но все для Бога. Горе, если средство обращается в цель; горе, если внешние дары, внешнее благоустройство станет идолом и кумиром жизни. Тогда каменностроительство подавит и убьет строительство душ к царствию Божию, тогда воцарится настоящее язычество и все обратится в служение золотому тельцу; и наоборот: любящим Бога все поспешествует во благое (Римл. 8:28), и это видимое довольство и благоустройство только облегчит иноков в их служении Богу «в разуме и во всяком чувстве», при посредстве этих чудных храмов и этого благолепия церковного.
Растите же духовно; возделывайте и храните веру и благочестие; проливайте свет духовный на всех окружающих, будьте градом, верху горы стоящим, будьте подражателями древних русских святых иноков. Пусть народ, несущий сюда телесное, приемлет от вас в изобилии все духовное: веру, молитву, поучение, примеры доброй настроенности и доброй жизни; пусть и окружающая дикая страна приобщается к вашему духовному деланию, приобщается и к великому русскому народу. Несите ей просвещение духовное и учение Христово: на сие вы и призваны сюда.
Смотрите, как ущедрил Господь вашу обитель! Сколько знамений Его благоволения за это короткое время существования обители, выросшей из ничтожества в это великолепие, сколько чудес, воистину чудес Его милости! Это – за любовь к Господу вам, говорит Он, как древле мироносицам: «радуйтеся»!
Да услышим оный блаженный глас и в невечернем дни Его царствия! Аминь.
