Проповедь в Неделю Православия в соборе Сан-Франциско, 1899 г.
Первое воскресенье Великого Поста называется Неделей Православия. Называется оно так потому, что это – день Торжества Православия: в этот день совершается в кафедральных храмах «чин Православия». Чин этот установлен в первой половине девятого века в память победы Православной Церкви над ересями и особенно над ересью иконоборчества, которая в то время обуревала многих в Церкви Божией.
Но, братья, Православная Церковь имеет основание не только вспоминать некогда бывшее торжество Православия, но и теперь переживать победу Православия и торжествовать ее.
В самом деле, разве мы не должны радоваться и благодарить Господа за то, что Он. милосердый, призирает на Свою Церковь и сохраняет ее невредиму и непреобориму от врагов даже и до нынешнего дня? Ведь не в первые только века Церковь Христова терпела разные беды и подвергалась гонениям, и не во времена только Вселенских Соборов делали на нее нападения лжеучители, свой разум ополчающие на разум Божий! Нет. С первых дней и до скончания века Церковь была и есть на земле воинствующая. До скончания века она будет уподобляться кораблю с пловцами, плавающему среди разъяренного, бушующего моря, ежеминутно готового низвергнуть пловцов с корабля и потопить в волнах и самый корабль. И кажется, чем дальше плывет этот корабль, тем сильнее хлещут по нему волны, тем яростнее нападают они на него! Сначала, в первые века, были гонения на христиан внешние, со стороны язычников. А когда Церковь восторжествовала над ними, является опасность еще более грозная, но уже с другой стороны: оканчиваются беды от язык, но зато начинаются беды от сродник, беды от лжебратий, возникают нападения внутренние: в недрах самого христианства появляются одна за другою ереси, секты и расколы. Конечно, истина Божия восторжествовала над ложью человеческою; но членам Церкви не приходится складывать своего победного оружия. Им предстоит вести борьбу уже не с древними еретиками, а с новыми врагами: с неверующими, с разными отрицателями и мнимыми представителями могучей науки. И нельзя сказать, чтобы с течением времени борьба эта утихала: лишь Церковь успеет одержать победу над одним врагом, как появляется новый противник. Зло – как будто какая-то гидра, у которой вместо отрубленной головы вырастает новая. В последние же времена зло напряжет все свои силы и в лице антихриста вступит в ожесточенную борьбу с Церковью Божиею, и для Церкви в те дни будет великая скорбь, какой не было от начала мира (Мф.24:21): и в прошлые времена иная цветущая и некогда славная поместная Церковь беднела и пустела, а под конец будет еще больше отпадений. Но не было, и мы верим по слову Христа, и не будет времени, когда бы вся Вселенская Церковь Христова исчезла с лица земли. Нет: твердо стоит основание Божие (см. 2Тим.2:19); на недвижимом камне создана Церковь Христова, и врата адова не одолеют ей (Мф.16:18). Чем яростнее бьют волны об эту скалу неподвижную, тем дальше отскакивают они от нее! Иногда враги Церкви Христовой готовы праздновать полную победу над Церковью; им кажется, что они покончили с нею. Но что же? Как вздувшиеся волны, ударив о корабль, снова сливаются с морем, и не видно их, и не отличить их от других волн, так и враги Христовы, восстав на Церковь Божию, снова возвращаются в ничтожество, из которого вышли, а корабль церковный по-прежнему продолжает свое победное шествие вперед. Каждый вновь прожитый год все более утверждает несомненность того, что истина Господня пребывает во век и что врата адова не одолеют Церковь Христову.
Как же после сего не радоваться нам – членам Православной Церкви – и не благодарить Бога за победу над врагами! Как не торжествовать при виде того, что Церковь Христова – царство не от мира сего, не располагающее никакими мирскими средствами и земными приманками, царство уничиженное, гонимое, бессильное – не только не погибло в мире, но возросло и победило мир! Как не торжествовать при мысли о том, что, несмотря на всяческие насилия, нападения, противодействия, Православная Церковь сохранила веру Христову, как драгоценное сокровище, в первоначальной чистоте, цельности и неповрежденности, так что вера наша есть вера апостольская, вера отеческая, вера Православная!
Что Православная Церковь сохранила в чистоте и неповрежденности первоначальное учение, это признают многие даже и не из принадлежащих к Церкви; только они прибавляют при этом, что будто бы Православная Церковь ничем не обнаруживает своей правоты и истинности, что она никого не привлекает к себе, не растет и не успевает на земле, что, задавшись целью сохранять первоначальное учение, она ушла в себя, замкнулась от всего остального, стала на точке замерзания; в ней застыла жизнь, и она сделалась Церковью мертвою; по крайней мере, говорят, она не обладает главным признаком жизненности, а именно – духом миссионерства.
То, быть может, и правда, что жизнь Церкви Православной не бьет так в глаза и не блистает такими яркими красками, как жизнь других церковных общин, где больше блеску и шуму, но где зато меньше сокровенных плодов Духа Божия... В частности, справедливо то, что у нас нет таких широко организованных миссионерских учреждений, как в инославных общинах разные «конгрегации» и «пропаганды веры», и не употребляется на это дело столько средств, сколько там. Но все же Православная Церковь памятует заповедь Христа о распространении евангельской проповеди и вовсе не чужда миссионерского духа; только ее миссионерство имеет иной характер.
Православная Церковь при распространении христианства не имеет обыкновения строить на чужом основании, утверждать христианство там, где оно уже проповедано, тогда как другие христианские общины зачастую пожинают плоды, где первоначально сеяли другие, и не прочь бывают за деньги и насилием захватывать в свои приюты «овец из чужого двора». Православная Церковь чуждается также и тех приемов, которые допускаются иногда инославными миссионерами при проповеди христианской: не прибегает к незаконным средствам при обращении в христианство, не вступает в сделки с предрассудками и страстями человеческими, не искажает чистоты евангельской истины для того, чтобы приобрести себе больше членов, ибо почитает важным не число только верующих, но и качество их веры.
Но главное – это то, что Православная Церковь совершает дело святой миссии в тиши, со смирением и благоговением, с сознанием немощи человеческой и силы Божией. Инославные миссионеры нередко бывают не прочь пошуметь и потрубить о своей деятельности; свои подвиги они тщательно записывают, чтобы весь свет после знал их деяния и воздавал славу им, – оттого о них много и говорят. Но не так поступают православные благовестники: они идут на святое дело не для того, чтобы приобрести себе славу у людей, а для того, чтобы и себе стяжать милость у Бога, и другим – спасение. О своих успехах они не трубят перед миром и приписывают их не себе, а силе Божией. Вот что, например, говорит о себе великий наш миссионер митрополит Иннокентий: «Могу ли я, говоря по всей справедливости, вменить себе в заслугу или считать за какой-нибудь подвиг то, что я поехал в Америку? Могу ли я присвоить собственно себе что-либо из того, что при мне или через меня сделалось доброго и полезного в тех местах, где я служил? Конечно, нет; по крайней мере – не должен. Бог видит, как тяжело мне читать или слышать, когда меня за что-либо хвалят, и особенно когда сделанное другими или, по крайней мере, не мною одним приписывают мне одному. Признаюсь, я желал бы, если бы это было только возможно, чтобы и нигде не упоминалось мое имя, кроме обыкновенных перечней и упоминаний».
Таким смирением отличаются и другие православные миссионеры; и в их деятельности нет ничего эффектного, деланного. Оттого, быть может, и мало знают о наших миссионерах; но от этого нисколько не умаляется величие их подвигов, которые могут служить достойным зрелищем для Ангелов и человеков. Возьмем хотя бы историю нашей северо-американской миссии. История эта может порассказать о таких подвигах, которые способны изумить своим геройством, и это тем более, что сами герои-благовестники не придавали значения своим подвигам, видя в них лишь скромное исполнение своего святого долга. Без малейшего смущения они отправляются в отдаленнейшие и негостеприимные страны, которые даже и теперь, при усовершенствовании путей сообщения, пугают большинство людей; здесь они терпят всевозможные лишения и невзгоды, лишь бы привести ко Христу людей, не ведущих закона. Ничто их не удерживает от сего: ни скорбь, ни теснота, ни гонения, ни меч, ни голод, ни холод, ни опасности, ни глубина, ни высота, как и написано: за Тебя умерщвляют нас каждый день (см. Рим.8:35,36,39). И действительно, умерщвляют: вспомним хотя бы иеромонаха Ювеналия, одного из просветителей алеутских. И не от людей только, а и от стихий были умерщвляемы наши миссионеры: вспомним наших доблестных вождей миссии – преосвященных Иоасафа и Нестора, живот свой скончавших в бездонной утробе океана!
Ужели же Церковь, дающая таких самоотверженных благовестников, прошедших с проповедью о Христе в недоступные дебри и там положивших душу свою за веру Христову, – ужели же такая Церковь может быть упрекаема в том, что она безжизненна, недеятельна, не имеет миссионерского духа, не заботится о распространении Евангелия! Не далее как в прошлом году Православная Церковь имела новый успех в своей миссии: с нею воссоединилось несколько тысяч несториан во главе с Урмийским епископом Map Ионою. Это ли не новая победа и не новое ли торжество Православия!
Возблагодарим же, братья, Господа, благодеющего нам, и со своей стороны приложим попечение и о сохранении святой Православной веры, и о распространении ее между неведущими закона Господня.
