Историчность повествования Ин.
Это общее знакомство с основными линиями Ин. не исчерпывает всего богатства его содержания, которое выражается, между прочим, в том, что и деление Евангелия на основные части может быть понимаемо по–разному. Но и предложенное деление дает исходные точки для выводов. Мы видели, что исторические факты получают в Ин. символическое толкование. Но можно ли сказать, что Иоанн равнодушен к истории как таковой? Вторая половина введения (Ин.1:19–2:22), дальше раскрывающая мысли пролога, показала нам, что Воплощенное Слово идет в Своем земном служении путем Страстей. Ударение на Страстях наблюдается на протяжении всего Ин. Можно сказать, что в Ин. оно даже сильнее, чем в Лк. Догматическое осмысление Страстей проходит через всю книгу, начиная от намека на Крест в беседе с Никодимом (ср. Ин.3:14) до понимания Страстей как славы в единстве спасительного акта Восхождения, которым обусловлено ниспослание Святого Духа и возвращение в Духе Христа. Но Иоанн не ограничивается тем, что сосредоточивает свое внимание на догматическом осмыслении Страстей. Он старается ответить на вопрос: как дело дошло до Страстей? Только интересом к этому вопросу – по существу, историческому – можно объяснить то внимание, которое в Ин. уделяется служению Христову в Иерусалиме. Христос приял смерть в Иерусалиме. Развитие отношений в Иерусалиме и должно показать, что привело к Страстям. Настороженность слышится уже тогда, когда член Синедриона Никодим не решается прийти к Иисусу иначе как под покровом ночи (Ин.3:1–2). Чрезмерное внимание фарисеев заставляет Господа перейти из Иудеи в Галилею (Ин.4:1–3). И покушение на Его жизнь после исцеления больного в Овчей купели (Ин.5:18) остается памятным иерусалимлянам и тогда, когда Он приходит в столицу на праздник Кущей (ср. Ин.7:25). Преимущественный интерес к иерусалимским событиям показывает, что история представляла для Иоанна и самостоятельный (а не только символический!) интерес. Это подтверждается той исторической точностью, которую мы часто наблюдаем в Ин. Для примера достаточно сослаться на ту роль, которая в истории Страстей приписывается Анне (ср. Ин.18:13 и сл.). Должность первосвященника в это время занимал Каиафа (ср. там же и др.). Анна был в отставке. Но как глава большой первосвященнической семьи он в течение долгих лет был фактическим руководителем иудейской теократии. Это значение Анны было известно евангелисту, и он его отмечает. Можно привести и другие примеры. Заслуживает внимания, что для построения хронологии земного служения Христова Ин. дает больше исходных точек, чем «историческое» Лк. Историческое значение Ин. получает все большее и большее признание со стороны либеральных ученых. И тем не менее, высказанное нами суждение остается в силе: исторические факты интересуют Иоанна, преимущественно, как символы. Его главное ударение – все–таки не на истории, а на учении.
