Исповедь (Чистая седмица) Слово, сказанное в Преображенской церкви г. Москвы. 1955 г.
Еще за восемьсот лет до Рождества Христова у пророка Исаии в его книге записаны такие слова Господни: “Глаголи ты беззакония твоя прежде, да оправдишися” (Ис.43:26). И не только эти восемьсот лет до Рождества Христова имели силу эти слова. Они имеют эту силу и будут иметь ее до скончания века, ибо все мы — грешники, и к сердцу каждого из нас обращены эти слова.
Мы с вами, дорогие мои, вступили на поприще Великого поста. Одни из нас будут “говорить” Господу грехи свои на первой неделе, другие — на предстоящих неделях. Но от каждого из нас Святая Церковь, Мать наша, ждет в эти дни нашего покаяния.
Некоторых из тех, кто в прошлом году встречал и проводил святую четыредесятницу, уже нет в живых. Они уже ушли в жизнь вечную, и закрылись для них двери терпения Божия и милосердия Божия, и уже каждый из них получает должное по своим делам.
О, если бы мы, дорогие мои, восчувствовали в эти дни покаяния — а это надо восчувствовать! — сколько любви и долготерпения у нашего Небесного Отца! Мы все должны были бы быть уже наказаны судом праведного гнева Божия, а Господь благословляет нас с вами еще раз проходить эти спасительные дни.
О, если бы мы могли сознать всей глубиной своей души, что мы достойны ада за грехи свои, а нам Отец чадолюбивый предлагает рай и вечное блаженство. Если бы мы могли пережить это всем своим существом, каким было бы наше раскаяние! Слезы сами текли бы из наших глаз, и сердце наше всей силой своей жаждало бы помилования у Господа и прощения множества наших согрешений.
Какое драгоценное время наступает для каждого из нас! Какое бесценное богатство, несказанное сокровище предлагает нам Господь в эти дни: прощение и помилование кающимся грешникам! Господь еще раз готовит явить нам всю неистощимую и неисчислимую меру Своего милосердия.
Что может быть счастливее участи прощенного и помилованного в своем раскаянии человека, когда он смотрит светлым взором на небо, чистыми глазами вокруг себя, когда покойно в его прощенной Господом при его раскаянии душе? И что может быть злосчастнее участи нераскаянного грешника, который прилагает грехи ко грехам, который продолжает из года в год жить со своими нераскаянными грехами? Здесь, пока мы живем на земле, не видно различия между большими и меньшими грешниками. Но придет время, когда откроются все помышления сердец человеческих. И что должен будет испытать нераскаянный грешник, когда услышит голос Праведного Судии: “Идите от Меня в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его”?
И какой радостью наполнится сердце верных рабов Божиих, которые в дни земной своей жизни прибегали со слезным раскаянием к ногам Христовым и получали прощение в своих согрешениях, и доброй своею жизнью искупали свои греховные проступки и преступления! Какое счастье охватит их сердца, когда они услышат голос, призывающий их войти в вечную радость Господа своего, как благословенных детей Небесного Отца!
И вот для каждого из нас Господом приготовлено средство избежать вечной казни, вечного отчуждения от Господа — это наше слезное покаяние, это исправление нашей греховной жизни, это заглаждение наших грехов доброй христианской жизнью. К этому зовет нас Святая Церковь: “Глаголи ты беззакония твоя прежде, да оправдишися”.
“Если исповедуем грехи наши, — говорит слово Божие, — то Он… простит нам грехи наши…” (1Ин.1:9). И наше покаяние, которого ждет от нас Господь, должно быть полным, совершенным, ибо Сердцеведец знает всё: знает даже тайные помышления, какие только зачинались в нас. От Его всевидящего взора ничто не укроется: Ему ведомы все грехи, о которых никто не знает, кроме нас самих. Святая Церковь и призывает нас в эти дни к исповеданию наших грехов, к открытой с сокрушенным сердцем исповеди перед духовным отцом во всех наших грехах и беззакониях. Эта исповедь перед духовным отцом необходима для нас, потому что в ней проявление живой потребности каждого кающегося сердца, потому что в исповеди — начало исцеления нас от болезни греховной и средство облегчения нас от греховной тяжести.
Казалось бы, ничто и никто ближе к человеку не может быть, как сам человек. Никто не может знать так человека, как он сам. И, казалось бы, нетрудно принести нам полное и совершенное покаяние в грехах своих, во всех нечистых помышлениях, во всех скверных движениях своей грешной, немощной души.
Но отчего так нередко получается, что приходит христианин на исповедь, и как будто и нечего ему сказать, кроме неизменных, обычных для всех грешников греховных поступков. И нередко слышит пастырь: “Грешен во всем, а особенно ни в чем…”
Отчего получается так, что мы не умеем осознать свои грехи? Это оттого, что мы невнимательны к своей совести, что мы рассеянны и не умеем принести покаяние, которое ждет от нас Святая Церковь.
Ведь как проходит день у большинства из людей? Встает человек от своего ложа, и начинается день забот, трудов, волнений; всякие впечатления заполняют его сердце. К вечеру он устает и торопится изможденное тело успокоить сном. И так день он провел как бы вне себя: у него не осталось ни одной минуты заглянуть в свое сердце и осудить себя за греховные и нечистые свои помыслы и деяния или хотя бы подумать о том грязном и скверном, что он соделал за этот день.
Так идет день за днем, проходят месяцы, проходят годы и может пройти и вся жизнь на земле; и мглою покроется все прошедшее, и сердце становится для носителя его покрытым какойто непроницаемой корой; нам уже трудно углубиться в самого себя, вспомнить и осудить свои помышления, движения, поступки; и грехи, изо дня в день содеваемые нами, остаются на нашей совести и невспомянутые и нераскаянные. Вот почему Святая Церковь завещает нам увы! это завещание мы так плохо исполняем или не исполняем совсем — на вечерней нашей молитве вспоминать согрешения, содеянные в течение дня, просить себе у Господа в них прощения, чтобы не оставались эти наши согрешения прожитого дня забвенными и покрытыми пылью последующих дней. Если этого мы не делаем, если мы до сих пор не умеем испытывать своей совести в вечер каждого дня, пусть каждый приступающий к исповеди, накануне ее или в дни приготовления к исповеди, найдет, непременно найдет такое время вечером или даже ночью, не дав сна себе, чтобы испытать самого себя прежде, чем он придет к исповеди, прежде, чем будет говорить о своих грехах духовному отцу.
Пусть каждый, вспомнив о содеянных согрешениях, сумеет еще до исповеди пережить тяжесть своих грехопадений. Нельзя ожидать, чтобы духовный отец назвал все те согрешения, которыми полна душа кающегося. Надо самому кающемуся, самому будущему исповеднику накануне своей исповеди осудить себя за свои грехопадения, начать тот плач о грехах, который омоет кающуюся душу пред лицом Господа. Вот такое полное, искреннее, совершенное исповедание грехов своих, когда мы их осуждаем, когда мы все их‑в чем не изменяет память — оплакиваем, надо приносить на исповедь. Всё, что содеяно нами грязного, скверного, греховного, мы должны сложить у ног Христовых, ожидая своей скорбящей, кающейся душой, что Господь, как Отец чадолюбивый, снимет с нас тяжкое греховное бремя, покроет благодатью покаяния кающуюся душу и не вспомянет тех согрешений, в которых мы приносим покаяние, там, в жизни вечной, на Своем последнем, Страшном суде.
Мы должны приносить Господу искреннее покаяние без всякого желания и стремления в чем-либо себя оправдать. Тем и отличается суд Божий от суда человеческого, что на суде земном, человеческом, подсудимый как можно больше хочет себя обелить и оправдать. А на суде Божием чем больше себя обвиняем, тем больше оправдываем в очах Божиих.
И Господь ждет от нас такого покаяния, когда мы не других обвиняем в своих согрешениях, не что-либо и не кого-либо, а только самих себя. Врагом нашим в деле искреннего покаяния является наше самообольщение, когда мы не хотим замечать за собой тех согрешений, мыслей, движений греховных, которыми так переполнено наше грязное сердце.
Если человек впадает в какой-нибудь явный тяжкий грех и если совесть в нем не совсем сожженная и погибшая, она будет обличать в этом явном тяжком грехе. Но если изо дня в день мы повторяем одни и те же грехи, мы легко впадаем в это состояние самоуспокоения: нам кажется, что мы не грешнее других, и мы утешаем себя тем, что есть люди более грешные, чем мы с вами. Мы знаем, как праведники боялись такого состояния духа и как они молились Господу в своих молитвах о том, чтобы Он освободил их от этого пагубного духа, препятствующего принести Господу раскаяние во всех согрешениях. Опорой в этом самообольщении служат и наши малые добрые дела, которые, может быть, есть и у каждого из нас. Но вместо того, чтобы не думать о них, думать только о множестве и тяжести своих грехов, многие из нас услаждают грешную совесть памятью о своих добрых делах и заглушают ее голос самоубеждением в том, что этими малыми добрыми делами будто покрываются наши согрешения. Это — тяжкое и греховное состояние, губящее нашу душу. Не с другими грешниками мы должны сравнивать себя. Мы должны сравнивать себя с теми, кто пребывает в вечной славе у Господа, с теми, кто просиял добрыми делами. И тогда какими ничтожными окажутся те малые добрые дела, которые с помощью Божией, может быть, мы и совершаем на своем земном пути!
Пусть вот так, заглядывая в глубину своей души, спросит себя каждый из нас: есть ли у меня такая вера, какая была у ветхозаветного праведника Авраама, которому Бог повелел оставить свое жительство и идти в незнакомую страну? А он нимало не колебался, веруя в то, что должен сделать всё, что Господь повелевает, встал и пошел в неведомую страну, ибо так глубока была его вера.
Есть ли у нас кротость Моисеева? Народ часто восставал против него или враждовал между собой, а Моисей являл перед народом великую кротость своего духа. Этой кротостью он побеждал своих врагов, тех, кто клеветал-на него, лгал, озлоблялся на него. Кротостью своей он смирял непокорных, гордых и ожесточенных. Есть ли у нас целомудрие Иосифа, ветхозаветного праведника, который подвергался соблазнам, искушениям и устоял перед ними, ибо всегда видел своими духовными очами перед собою Господа и говорил: “…как… сделаю я сие великое зло и согрешу пред Богом?” (Быт.39:9).
Есть ли терпение мучеников, которые претерпевали за имя Христово величайшие пытки и страдания? Нас никто не пытает и никаким страданиям не подвергает. Но есть ли у нас терпение в болезнях, скорбях, неизбежных на земном нашем пути? Хотя бы часть того терпения, которое являли святые мученики? И когда мы сравниваем себя с этими великими носителями добродетелей, мы видим только скверны свои, в которых должны перед лицом Господа принести свое покаяние. Истинное покаяние должно быть слезным, жгучим. Мы должны переживать в самой глубине своего духа это чувство раскаяния во грехах своих, оно должно сотрясать наше внутреннее существо.
Вы слышали, перед Великим постом исполнялся псалом: “На реках Вавилонских, тамо седохом и плакахом…” (Пс.136:1). Еврейский народ, плененный врагами, в чужой стране на берегах Вавилонских рек плакал жгучими, горькими слезами о Сионе, о своем священном Иерусалиме, из которого увел его враг. Это песнопение о слезах плененных иудеев Святая Церковь напоминает нам для того, чтобы сказать, что наше покаяние должно быть таким же горячим.
О, если бы мы представляли, какая участь грешника, с которого не сняты его согрешения, ожидает его в жизни вечной, в вечном отчуждении от света, от лица Божия, — слезы раскаяния обильно омочили бы лицо наше! И Святая Церковь ждет от нас не холодного, не внешнего покаяния — не оно спасает нас и оправдывает нас перед лицом Господа, принимающего покаяние, — а слезного, исходящего из недр нашего духа, когда мы всем своим “внутренним человеком” сознаем, что оскорбляли и огорчали нашего чадолюбивого Отца. Ведь как мы поступаем? В ответ на Его любовь мы не исполняем Его волю, оскверняем свое тело, загрязняем свой бессмертный дух и делаемся достойными тяжкого наказания от Господа. Истинное покаяние должно быть невозвратным. Надо каяться для того, чтобы не возвращаться на путь греха. Если мы приносим покаяние и в то же время знаем, что будем идти по этой же дороге, какая цена такому покаянию? Это значит как бы похитить себе прощение у Господа, обмануть Господа в самые священные минуты покаяния. Но если мы по немощи вновь впадаем в те же согрешения, для нас никогда не закрыты двери к покаянию, ибо Господь повелел прощать кающихся столько раз, сколько раз кается грешник перед Ним.
Вот, мои дорогие исповедники первой недели, исповедники грядущих седмиц Великого поста, о чем хотело напомнить мое сердце вам в эти дни, когда мы собираемся для молитвы покаянной, когда мы много раз повторяем святые слова: “Помилуй мя, Боже, помилуй мя!” Господь помилует нас, ибо Он обещал милость каждому кающемуся грешнику. Но помилует тогда, когда мы принесем Ему полное, искреннее, чистосердечное и слезное покаяние в своих грехах. Такое покаяние угодно Небесному Отцу: Он примет его Своими Пречистыми руками и через духовного отца ниспошлет Отеческое благословение нашей кающейся душе, даст нам радость прощения и вслед за этим прощением дарует нам, помилованным и прощенным после такого раскаяния, счастье приступить и к Божественной Трапезе Пречистого Тела и Животворящей Крови Господних. Ведь Он сказал: “…не хочу смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был” (Иез.33:11). Он хочет, чтобы мы были живыми в бесконечных веках, пребывая с Господом, и на последнем суде Божием стали бы не ошуюю, с нераскаянными грешниками, не по левую сторону Праведного Судии, а одесную, по правую сторону, вместе с теми святыми, которые в жизни угодили Господу и уже пребывают у Него во славе вечной. Помоги же, Господи, всем нам принести истинное покаяние во всех наших согрешениях!
