Эсхатологический и имманентный аспекты писаний ап. Иоанна

Мы сопоставляли с учением раннейших новозаветных писаний эсхатологию Откр. и учение о Святом Духе четвертого Евангелия. Иоанновское богословие являет, вообще говоря, два аспекта. Откровение о грядущих судьбах мира составляет содержание Откр. С другой стороны, учение Евангелия и Посланий сосредоточено на жизни верующего в Церкви и в мистическом опыте являет преодоление эсхатологии. Это различие двух аспектов, эсхатологического и имманентного, настолько заметно, что единство происхождения Иоанновских писаний вызвало сомнения не только у либеральных критиков нового времени, но и у толкователей древней Церкви. Но, как мы видели, и либеральная наука пошла путём Предания, и с каждым годом всё большее и большее число её работников соглашаются признать четвертое Евангелие и Апокалипсис порождениями если не одного автора, то одной богословской школы. Не останавливаясь на частностях, иногда очень поучительных и наглядно иллюстрирующих это положение, достаточно напомнить, что и в Евангелии, и в Откр. Божественный фактор эсхатологического свершения есть Дух Святой. Мы, конечно, должны помнить, что и Ин. не вовсе чуждо эсхатологии, хотя ударение его и не лежит на эсхатологии. Мало того, что дело Духа есть возвещение будущего (Ин.16:13). В Ин.6:39, 40, 44, 54 ясно проводится различие между жизнью вечной и воскресением в последний день. Понятие воскресения есть понятие эсхатологическое (ср. ещё 5:25, 28–29, 11:24). Не случайно все заупокойные евангельские чтения Православной Церкви заимствованы из Ин. Можно привести и другие тексты четвёртого Евангелия и Посланий ап. Иоанна, требующие эсхатологического толкования. Соотношение Откр. и Ин. мы позволили бы себе выразить следующей формулой: за эсхатологическими намёками четвёртого Евангелия стоит всё эсхатологическое учение Откр. В этих двух своих аспектах – эсхатологическом и имманентном – существенно различных и, однако, тесно связанных, учение Иоанновских писаний и является последним словом Нового Завета.