Эсхатологические ожидания апостольской Церкви

Особого внимания требуют эсхатологические чаяния апостольской Церкви. Напряженность эсхатологического ожидания вытекает из Посланий ап. Павла. В начале своего апостольского служения ап. Павел думал, что он сам доживет до пришествия Господа во славе (1Фес.4:15, ср. 1Кор.15:51–52). Можно с уверенностью сказать, что такой же напряженностью отличалось эсхатологическое ожидание и в первые годы апостольской Церкви. Достаточно вспомнить, что только разрушение Иерусалима в 70 г. рассеяло недоразумение, связывавшее мировую катастрофу с концом Иерусалима.

Перед Вознесением, на вопрос учеников о временах и сроках, Господь ответил повелением свидетельствовать о Нём в благодати Святого Духа до пределов земли (Деян.1:6–8). Но тотчас же после Вознесения два мужа в белых одеждах сказали им о парусии (ст. Деян.1:11). О временах и сроках не сказали и они. Но явление Господа во славе было той гранью, до которой должно было простираться свидетельство, и едва ли ученики представляли себе эту грань в тумане далекого будущего. Заслуживает внимания и то, что Петр, объясняя народу чудо Пятидесятницы, сослался на пророчество Иоиля, получившее исполнение на их глазах (ср. Деян.2:16–21). Но пророчество Иоиля, вне всякого сомнения, относилось к последним временам, чего не мог не сознавать и Петр. В приложении к современности это пророчество Иоиля сообщало современности эсхатологические черты. Эта же напряженность эсхатологического ожидания слышится и в словах Петра после исцеления хромого (ср. Деян.3:19–21).