Дух, или избранные мысли из душеспасительных поучений. Сущии Божии, или свои си Богу возлюбленные
И знаю Моя, и знают Мя Моя. Ин.10:14.
Бог знает всех, да и все знают Его, но сие знание и незнание имеет свой особенной смысл, сам Спаситель некоторым говорит: не веем вас. Как всеведущему кого-нибудь не знать? Но сие незнание значит то, что Он не всех признает за своих, и за принадлежащих к Нему, но признает за чужих, так как бы и совсем не знал их.
Чада Божия признают Бога Отцем своим не по единому созданию, то есть не потому токмо, что всех бытия Он един есть источник, таковое признание может общее быть всем человекам, но признают они Его Отцем собственно своим по искуплению. Cие признание есть свойственно единым христианам. Они признают благость Божию в создании, но несравненно более проповедуют Его милосердие во искуплении. Они признают, что в создании удостоились Его благости, хотя без всяких своих заслуг, но и без всяких с своей стороны преступлений, Его оскорбляющих. Но во искуплении признают, что они удостоились милоcepдия и тогда, когда заслужили от Него отвержены быть, когда благости Его, грех наш творил препону, но и сия самая препона не удержала Его любви к нам. Cие признание хотя свойственно единым хpистианам, но едва ли общее всем им. Почему оно и не открывает еще в точной силе оного вопля: Авва, Отче (!), каковый раздается в сердце истинного христианина, по Апостольскому слову.
Могут христиане сие признавать словом, а не делом, мыcлью, а не сердцем. Чада Божия признают сию благодать сердцем, когда в нем ощущают и свою любовь к Богу, и Божию к себе. И воображение одно сего любезнейшего Отца производить в сердце их радость, а исполнять волю Его составляет их блаженство. Делают добро не из страха или принуждения, но охотно и с святым жаром, притом делают добро и не по надеянию награды, хотя бы ничего за свои дела не ожидали, тем бы не меньше оные творили. Они делают добро только из одной любви, из одной благодарности; ибо рассуждают, что сколько бы ни творили дела по воле Его, никогда не могут заслужить и тех милостей, какие уже они восприять сподобилися. При таковом положении они суть мирны и спокойны, никакое несчастие мирское помутить их несильно. Ибо они и к миру сему мало привержены, да и Бога равно признают Отцем благодетельным и в милостях Его и во искушених, от Него ниспосылаемых.
Но как же, скажешь кто, и в самых Христианах находятся, которые развратную ведут жизнь, не иначе как бы и не Христиане, и потому не меньше остаются в рабстве греховном, как и те, коих никогда не озарял свет Евангелия? О! Когда бы такового вопроса нам никто не мог предлагать! Однако ответствовать надлежит. Христиане и именем, и вещью таковые никогда сим вопросом отягощены быть не могут. Воин, когда есть прямый воин, всегда есть мужествен. Начальник, когда есть прямый начальник всегда есть правосуден. Христианин, когда есть прямый христианин, всегда есть добродетелен, в нем сияет истина, его душа привязана к закону, он охотно следует тому руководству, которым ведет его благодать. Ибо непреоборимой должно быть истины оное Божие слово: всяк рожденый от Бога, греха не творит. А те, которые имя Христианина носят, но силы его не разумеют, которые больше внимают басням, нежели истине веры, которые Духу Святому, к добру зовущему, всегда противятся, те сами должны себя осуждать, что, сидя при источнике, от жажды истаевают. Следовательно, таковые ни истинных Христиан преимуществ не опорочивают, ни цены благодати Евангельской не уменьшают.
Но сия моя речь не всех, но некоторых, и то не многих касается. Весть Господь сущия своя. Есть остаток семени Израилева. Во многих действует благополучно сила веры, у многих в сердцах искра благочестия горит без угашения, многие зело усердны к церкви Божией и яко елени на источники водные, тако поспешают они во храмы Господни, чтоб жаждущую правды душу свою напоить из источников Израилевых. Многие бегут к алтарям Господним, яко младенцы к сосцам матерним, и зело веселятся, когда кто скажет им: в Дом Господень пойдем. Да будет благословение Господне над ними и над сынами их!
