Дух, или избранные мысли из душеспасительных поучений. Счастие
О всем благодарите. 1Сол.5:18.
Похваляются и ублажаются во Евангелии нищие духом, плачущие, алчущие, гонимые и страждущее правды ради. Сие заставляет меня взойти во изыскания, почему Евангелие похваляет более бедность человеческую, нежели изобилие, несчастие человеческое, нежели счастие, и преподает учение вкусу нашему и мудрованию мирскому совсем противное.
Счастье в ином поставляет мир, в ином Христианская философия. По мнению мирскому, состоит оно в пышных титлах, в громких ласкательных провозглашениях, в гордом приеме унижении человеческих и в прочем подобном. Но по мудрости Евангельской состоит оно в спокойствии духа, в прохождение должности без зазора совести, в сладкой тишине, никого не возмущающей и быть довольну самим собою.
Беден почитается другой, что едва насущное имеет пропитание, и то для того только, что его неповинно лишили того одна других злость и гонения, но, впрочем, он чист и непорочен: как дерзнешь ты такового наименовать бедным и несчастливым? Гонение от врагов почесть можно даром Божиим, потому что оно добродетели нашей не допускает прийти в расслабление. Да и может ли для человека большая быть слава, как если он и при гонениях спокоен, и делает себя подобным той каменной горе, которая стоит среди пенящегося моря, волнами отвсюду сокрушается, однако нимало не колеблется?
Но можно ли человеку до такового достигнуть совершенства, чтоб окружаемому бедствиями не смущаться, и быть спокойну, как бы он ничего нимало не страдал? Подлинно сие показалось бы быть невероятным, ежели бы нам промысл небесный не предуготовил примеров таковых людей, которые того же естества, тех же слабостей были участны, коих и мы; однако великодушным бедствий сношением вечную себе приобрели славу. Что значат сии Павловы слова: веем алкати, веем и пресыщытися? То есть и в счастии и в несчастии я равнодушен. Что паки сии его же геройские слова: радуюся во страданиях моих? Видите, что, когда все бедствий море противу его взволнованное, огнь радости духовные в нем погасити не может.
Сколько же было таких счастливцев, которым текло все по желанию, и кои, казалось, имели счастие во власти своей? Что они теперь? Земля и прах. Где они теперь? В том месте, где счастие мирское никакого права не имеет, а располагают одни благие дела. Но что я говорю о судьбе смертной, которая обща есть весом и добрым, и злым? Прежде нежели постигает она, в самое течение жизни сея, сколько таковых печальных было примеров, что счастие вдруг исчезло? Обрывало оно с наглостью пышные титлы, обременяло порицаниями, унижало презрением, и принуждало ползать у ног тех, коими они гнушалися.
О суетные человеческие мечтания и надежды безизвестные! Может ли кто, воображая сие, думать, что он твердо и постоянно стоит навсегда обращаемом колесе счастия? И не можем ли мы таковым с некоторым посмеянием сказать, что некогда пророк говорил Израилю, не на Бога, а на египетского царя уповающему: опираешися ты на египетскую трость, которая, вместо подпоры, уязвит тебя.
Нет нужды счастье пренебрегать, но надлежит так бережно и непристрастно с ним обходиться, как бы ты всякой день, всякой час имел его лишиться. Однако и сего превращения страшиться не должно, если внутренность остается в своем благосостоянии.
