Дух, или избранные мысли из душеспасительных поучений. Молитва
Непрестанно молитеся. 1Сол.5:17.
В Христовом слове под именем молитвы заключается все то, что надлежит до Богослужения: а именно, всякие прошения, благодарения, славословия, Богомыслия, и всякое честное упражнение, ведущее нас к добродетели, следовательно, но и к Богу.
Сия молитва есть или внутренняя, или внешняя. Но действительна есть одна только внутренняя, ибо внешняя или наружная без внутренней не так есть молитва, как богомерзское лицемрство. Внутренняя может быть без внешней, но не может быть внешняя без внутренней. При внутренней молитве не должно пренебрегать и внешнюю.
Чрез молитву разумею я отведение себя от многих забот, от уныния, происходящее из того спокойство мыслей, и возношение внутреннего ока к несозданному свету. Таким образом расположенная мысль втайне беседует с Богом и понятием чистых истин наслаждается.
Нет приятнее того времени, которое у нас проходит в разговоре с любимым нам лицом, c другом нашим, и не чувствуем тогда, как скоро таковые проходят часы, и жалеем, что они проходят скоро.
Если желаем, чтоб и наша с Богом беседа была приятна и усладительна, надобно, чтоб сердце любовью к Нему было привязано, и чтоб в таковое сладчайшее время мысль, и ум, и душа наша в едином погружены были Боге. Очи душевные так должны быть к Нему устремлены, якоже очи раб в руку господий своих, якоже oчu рабыни в руку госпожи своея.
Мы пред Богом младенцы, а младенец часто просит ножа, часто горячего уголья, но милосердая родительская утроба сие от него удаляет, не смотря на младенческие бесполезные слезы. Неотменно получим мы от Бога или доброе, которого часто не просим, или не получим худое, чего не редко просим. И для того, как о получении первых благих, то есть, добродетели и спасения сомниться мы не можем, так не должны роптать, ежели не получим других. В первом случае будем мы прославлять благость Его, а во втором премудрость Его. Когда получим что, будем проповедовать милосердие Его, а когда не получим, со благоговением почтим Его правосудие.
Кроме сего можем ли мы что-нибудь и малейшее сделать без вспомошествования Божия? Однако, со всем тем наши дела почитает Он так, как бы они единственно от нас происходили, и как бы они же к достойному награждению Его обязывали. И по сей же причине требует Он, чтоб мы свои желания и нужды Ему в молитвах предлагали не для того, аки бы не знал Бог и прежде прошения нужд наших, но дабы мы оказали Ему свое усердие, беспринужденный произволения нашего плод, и тем желания свои как бы за некоторые заслуги получили. О благость премудрого Бога! Самое свое милосердие почитает справедливым награждением ко утешению и ободрению нашему, дабы мы Его дарования употребляли в свою пользу.
Но хотел бы я знать, сколько ты, Христианин, содержишь себя в молитвенных упражнениях? Ежели весь день и большая часть ночи у тебя во устах гремит Божие слово, а в сердце горит истинное умиление, то я должен отдать честь твоей добродетели, и в пример тебя взять к своему спасению. Но понеже сила нашея души не может быть столь тверда и напряженна, чтоб мы непрестанно в молитве пребывали, то в каком же святом упражнении прочее время наше проходит?
Пристрастен ли кто ко увеселениям? Все его чувства сим услаждением заняты, но разум между тем остается без действия, а совесть без удовольствия. Привязан ли кто к плотским страстям? Вся его мысль упражнена в сем одном лестном мечтании, но разум между тем помрачается, и возмущается совесть, а при том и самое тело нечувствительно расстраивается, и горькими угрожается следствиями. Предан ли кто неумеренному и безвременному пищи и пития употреблению? Воображению его сею только любимою страстью наполнено, но разум между тем весь в сей неумеренности погружен, и душевные действия остановлены, да и телесные силы расслаблены. Представьте еще человека корыстолюбивого. Ежели кто единственно помышляет о том, чтоб ему свою приумножить корысть, не зная ни меры в собрании, ни конца во употреблении, того день и нощь мысль сею мучительною занят заботою. Кажется он человек, но самою вещью похож на паука, который свою внутренность истощевает на ни к чему негодную паутину. При таковой неумеренной заботливости дух остается отягощен, разум бесплоден, совесть нечувствительна. Почему таковые люди как нерасположены к воздержанию от страстей, так неспособны и к молитве.
