Дух, или избранные мысли из душеспасительных поучений. Деятельность
Тако да npocвеmumcя свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела, и прославят Отца вашего, иже на небесех. Мф.5:16.
Надежнее есть дело, нежели слово. Вредно просвещение, когда им благоразумие и честность, не руководствует; полезное средственное знание, искусством утвержденное, нежели одна мысль высокопарная.
Немая наука действителенее оной многоглоголивой, которая на словах представляет много, а на деле ничего. Что пользы рассуждать о течении небесных кругов, а сердце иметь привязано к страстям земным? Что пользы знать развязывать хитросплетенные слова, а не знать развязывать узлы сумнящиеся совести? Что пользы человеку, аще приобрящет мир весь, и душу свою отщетит говорит Евангелие? – Тщетны тогда будут науки и бесполезны, да что говорю, бесполезны? Не может быть вреднее того человека, который бы имел науки, но не имел исправленной совести. И по тому несумнительно, что самая лучшая наука бывает делом, а не одним словом.
Сия наука есть Евангельская; ибо свойственно есть Христианской мудрости, чтоб не словами, но делами, философствовать. Евангелие учит, что царствие Божие не в словеси, но в силе. Оно хочет, чтоб его последователь было яко светило в мир. Тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела, и прославят Отца вашего, иже есть на небесех.
Почему состав наш не иное бы что был, как брение, как глина, если бы не оживотворялся теплотою огненною Духа Божия. И по тому, чем кто осторожнее хранит сию понятия искру, в нас светом небесным возженную; тем она в большее приходит сияние, тем душевное зрение светлее становится.
Но кто о сем нерадит, тот внутреннее зрение помрачает, и ослепляет души своея око. А нерадит тот, кто так себя понимает, будто бы он только составлен был из одного тела, из одной плоти и крови; будто бы он с тем создан, чтоб служить одному телу, одним угождать чувствам, об одной думать наружности. Такой, как ничем себя не отличает от животных бессловесных; то не токмо душевное свое зрение не просвещает; но едва ли и самый естественный от Бога при его рождении возженный в себе свет не погашает. Нет, сей свет понятия, с коим ты рожден, есть в тебе не иначе, как семя, которое, ежели полагается в тучной земле, и трудом удобряется; то возрастает, и приносит плод: но если в каменистую брошено будет землю, и никакого о нем рачения не будет приложено; то остается бесплодно и согнивает.
При сем не служит ко извинению то, что мы свободны. О, когда бы были мы несвободны к превращению! Мы свободны – но дражайший свободности дар не для того-получили мы, чтоб оной обращать на зло, но на добро; чтоб доброе действие тем для нас было славне, когда оно не есть необходимым следствием естества, но плодом нашего произвольного тщания. Бог есть свободен, но притом доброта едина: а мы созданы действия свои управлять по образу Его.
