Беседа в неделю 5-ю Великого поста
На Мк.10:35–45.
Не веста, чесо просита. Какой жестокий ответ на просьбу! Какой резкий приговор достоинству моления! А этот ответ, как слышали мы в ныне чтенном Евангелии, сказан апостолам Иакову и Иоанну. Чем менее имеем мы прав думать о себе, что лучше понимаем предмет своих просьб, чем апостолы; тем более должны вникнуть в положение апостолов и суд Спасителя, чтобы быть осторожными в желаниях.
И пред Него приидоста Иаков и Иоанн, сына Заведеова, глаголюще, Учителю, хощева, да еже аще просива, сотворити нама. Он же рече, что хощета, да сотворю вама? О́на же реста ему, даждь нам, да един одесную Тебе и един ошуюю Тебе сядева во славе Твоей.
Иаков и Иоанн были избранные между избранными учениками Христовыми. Целые тысячи были то явными, то тайными слушателями небесного учения Христова. Между ними двенадцать были приняты в число любимых учеников Христовых и названы апостолами. И между сими избранными Иаков и Иоанн были самые любимые, самые приближенные апостолы. Ибо им и Петру оказано то высокое преимущество, что были они свидетелями славного преображения Христова. Они же с Петром были свидетелями тяжкого подвига Спасителева в саду Гефсиманском. При такой близости любимых учеников к своему Учителю не естественно ли было желать им особенного для себя, когда так добр их Учитель ко всем? И заметьте, с какою скромностью предлагают они желание свое? Не прямо приступают с требованием того, чего желают. Учитель, говорят они, нам хотелось бы, чтобы исполнил Ты, чего желаем мы. Что ж это за предмет желания их? Дай нам, говорили, сесть у тебя одному по правую сторону, а другому по левую в славе Твоей. Сидеть по правую и по левую сторону царя означает участвовать в почестях царских, быть первыми из тех, на кого изливаются любовь и милости царские. Сидеть по правую и левую сторону Христа означает участвовать в его славе, как это и выразили ученики, упомянув о славе. Желание Иакова и Иоанна не выражает ли веры в величие Христово? Не выражает ли любви их к Нему, которая не думает о почетных местах во дворе Ирода, не добивается какого-либо значения в службе могущественного кесаря? И, однако, что говорит им Господь? Иисус же рече има, не веста, чесо просита. Как это так? Ученики, которые около трех лет неразлучно пребывали с единственным Учителем своим и внимательно слушали глаголы жизни вечной, не знают, чего просят? Не от того ли, что не все им сказано? Нет, вот близка минута, когда Господь скажет им: вся, яже слышах от Отца моего, сказах вам (Ин.15:15). Что ж это значит? То, что пока не нисшел на них Дух Утешитель, они не понимали всего, что говорено им было, и пока сила вышняя не укрепила их, они ошибались в желаниях своих. В чем же ошибочно было желание Иакова и Иоанна? Они, как сказали мы, желали быть с Господом своим, а не с славными мира грешного. Тут нет ошибки. В чем же ошибка? В том, что желали быть первыми в земной славе Христа, тогда как царство Христово, как говорит им Господь, не принадлежит к миру, тогда как только что пред тем возвестил Он им о земной участи своей, се восходим во Иерусалим и Сын человеческий предан будет архиереем и книжником, и осудят Его на смерть и предадят Его языком и поругаются Ему (Мк.10:33). Итак, понимали ли они, чего просили? Просят первых мест в славе Его, тогда как Он идет на поругания и смерть!
Если же Иаков и Иоанн осуждены за желание чести тогда, как они желали участвовать, хотя и в земной славе, но все-таки в славе Христовой, что сказать о тех желаниях чести, где во все не имеют в виду Христа, а только один мир, одну землю? понимают ли эти люди, чего просят? Если не смерть, то презрение, говорят, тому, кто коснется нашей чести пред человеками. И думают, что понимают, чего желают. Дорожат честью пред людьми, тогда как вовсе не люди, а Господь – Судия дел наших. Дорожат честью пред людьми, а не дорожат ни покоем, ни жизнью другого, неприкосновенными уже и потому, что они чужая, а не наша собственность. Что такое земная слава? Колебания воздуха. Есть же, о чем помышлять заботливо. А между тем, для этой-то славы, какой не творят неправды? Чтобы достигнуть чести, дозволяют себе все бесчестное: подкуп и обманы, лесть и неправду. И думают, что понимают, чего домогаются?
Можете ли пити чашу, иже Аз пию, и крещением, им же Аз крещаюся, креститися? спросил Спаситель искавших первенства. Чаша, на которую указывает Христос, есть та самая, о которой Он молился в саду Гефсиманском: Отче, аще возможно, да мимо идет от Мене чаша сия (Мф.26:39). Крещение Христово есть крещение кровью, совершившееся на кресте. Итак, спрашивая искавших первенства, могут ли они пить чашу Его и креститься крещением Его, Спаситель побуждает их испытать самих себя, в состоянии ли они участвовать в страданиях и кресте Его? Для чего же это испытание своих сил? Для того, что ежели бы предмет желаний был не по силам, то и при всей его святости, желать его, значило бы не понимать, чего желаешь. К чему домогаться того, чем не могу я пользоваться? Иаков и Иоанн на предложенный вопрос отвечали, можева, можем пить чашу, можем креститься. Но если они и хорошо поняли слова вопроса, то ответ их был также поспешен, также не основав на точном самоиспытании, как и обещание Петра следовать за Иисусом на самую смерть.
Чашу убо, юже Аз пию, испиете, сказал Господь. Это значит, что будет время, когда Иаков и Иоанн выпьют чашу страданий за Христа, но только не теперь они способны к тому; Он уже готов к чаше Своей, чашу убо Аз пию, но они еще будут готовиться к ней. Вот Он стоит в молитве пред чашею Своею, а они что делают? Спят, бессильные и для того, чтобы провести один час во бдении. Иудеи берут Его и ведут на страдания, а они все оставльше Его бежаша (Мк.14:50).
Ты, который так недоволен своею долею и так нетерпеливо ищешь другой, тревожно домогаешься занять высшее место, высшее значение в кругу людей! Испытал ли ты себя? Узнал ли, что это место по тебе? Что если ты слишком мал для места? Над тобой будут смеяться. Нет, говоришь ты, я знаю себя, знаю свои силы; но, тогда как другие хуже меня и давно занимают видные места, я все остаюсь на прежнем. Друг мой! согласишься ли ты с тем, что ты по крайней мере не лучше Иакова и Иоанна, не крепче Петра? Если же они могли ошибиться в себе, по человеческому самолюбию, и вовсе оказались не тем при встрече с искушениями, чем представляли себя прежде того, как же тебе не наложить молчания на говорливое самолюбие свое? Как же тебе не сказать себе, точно ли я хорошо знаю себя? Точно ли не пал бы я, если бы вступил на путь, к которому так стремлюсь? Теперь я живу покойно, хотя и не окружен блеском, а что, если блеск будет раздражать только мои нервы и не даст мне покоя до гроба? Что если страсти, найдя себе пищу, повлекут меня от одного порока к другому и доведут к самому аду? Нет, да будет воля Твоя с рабом Твоим, Боже мой! Каждая должность, каждое занятие требует особенных познаний, особенных способностей. Пусть же каждый, прежде нежели решится приняться за то, или другое занятие, испытает себя, по силам ли оно его? Только легкомыслие стремится неудержимо к честям и званиям, обольщаясь наружным блеском их. Но мудрый говорит: высших себе не ищи (Сир.3:21). И людям виднее бывают слабости того, кто стоит выше других. Если же видное место есть место власти: какой ответ, о, Боже мой, надобно давать на суде Твоем! Сколько своих грехов, а потребуют отчета и по делам подчиненных. Чем настойчивее кто ищет высшей должности, чем смелее садится на первом месте, тем вероятнее заключение ваше, что он или не испытывал себя и вовсе не знает себя, или испытывал, но обманулся при испытании, и потому горько ему будет, когда неожиданно столкнут его.
И слышавше десять, начата негодовати о Иакове и Иоанне. Вот и еще плод домогательства первых мест! Пока не было между апостолами желающих первенства, не видно было между ними неприязни. Показалось желание первенства, явились и негодующие. На Иакова и Иоанна сердились прочие за то, что тогда, как все двенадцать оставили равным образом все для Иисуса и потому всем обещаны престолы, двое домогаются особенных почестей. Смотрите, братия, и между апостолами дух превозношения нарушает мир общества их, чего же ждать для наших взаимных отношений, для нашей любви? Между нами дух превозношения, конечно, не так тих, как между апостолами. О! как он бывает дик у нас! Мало того, что бурно стремится он к своей цели, он, в порывах своих, намеренно оскорбляет ближних, сталкивает с пути, встречающихся на пути, бросает в других брань и клеветы, мстит как за оскорбление за то, что другой стал выше других. Тут ли место любви? Если же трудно быть оскорбляемым и не чувствовать оскорбления, то представьте, сколько досад пробуждает дикая страсть к первенству? Сколько ссор, сколько вражды, сколько волнений ненависти! Так духов гордости и любочестия иссушается любовь.
Иисус же призвав их, глагола им, весте, яко мнящий владети языки соодолевают им и велицыи их обладают ими, не тако же будет в вас. Новое побуждение не искать первенства! Домогаться преобладания над другими свойственно только язычникам, превозноситься и властвовать – дело грешного мира. Это их печальное отличие. Отчего же так? Тем, которые не знают славы Божией, ни достоинств духа бессмертного, остается искать только славу человеческую; тем, которые не имеют твердых надежд, что взойдут на небо, остается тешиться земным величием. Между же христианами, которым известна слава небесная, этому не должно быть. Как же свойственно поступать христианину?
Иже хощет в вас вящший быти, да будет вам слуга. Кто хочет быть большим между вами, будь вам слугою. Спаситель не говорит, что между христианами не должно быть властей и начальников. Напротив, Он прямо учит, что между христианами должны быть вящшие, большие, только не со свойствами первенствующих языческих. Между христианами, если кто хочет быть великим, не иначе достигнет величия, как произвольным смирением; если кто выше других по власти, по званию, любовь к званию велят ему быть слугою других, жить не для себя, не для своего покоя, а для пользы вверенных ему; от того-то рабом ли кто остается, рабство не унижает его, потому что он служит Богу, независимо от людей (1Кор.9:19); по христианскому учению начальник Божий слуга есть во благое, как Его же слуга и раб (Рим.13:4),
Ибо Сын человек не прииде, да послужат Ему, но да послужит и даст душу свою избавление за многих. Если бы не легко казалось христианину смиряться пред подобными себе, особенно же первому по власти не увлекаться мечтою о первенстве, то вот пример самый поучительный для смирения, убеждение самое непререкаемое. Если Сын Божий, явясь на земле в образе сына человеческого, не требовал себе услуг, а с тем и явился, чтобы служить людям и положить жизнь Свою за их спасение, то кто из людей имеет право отказываться от служения людям? Какой христианин может быть христианином, не следуя стопам Христа Господа своего, отказываясь подражать смирению Его?
О! Господи Иисусе! дай нам силы смирять докучливое самолюбие наше, да Ты един будешь славен в делах наших! Аминь.
