Беседа в день преподобного Сергия. 1842 г.
Аще живем духом, духом и да ходим (Гал.5:25).
В день духовного торжества о славе подвижника духовного церковь предлагает и чтение апостольское о духовном жительстве. Аще живем духом, слышали мы ныне заповедь апостола, духом и да ходим. С призыванием имени Господня, в простоте сердца, посвятим минуты духовного торжества на уразумение сих слов апостола о духовном делании.
Аще живем духом. Апостол предполагает, что можно нам жить духом; можно пользоваться и наслаждаться употреблением сил, живя духом. Что же это за состояние, в котором живем мы духом?
По разумению апостола, две жизни в человеке-христианине, жизнь плоти, и жизнь духа; и закона в нем два, закон греховный, воюющий во удех, и закон ума. Вем бо, говорит он, яко не живет во мне, сиречь в плоти моей, доброе. Вижду ин закон во удех моих, противувоюющь закону ума моего, и пленяют мя законом греховным, сущим во удех моих (Рим.7:18, 23). Какое же из сего составить нам понятие о жизни по духу или духом? Можно, во-первых, подумать, что, по разумению апостола, все худое в нас есть следствие противоположного состава нашего – духовного и телесного, что зло это есть необходимое положение при переводе нашем из вещественной, телесной жизни в чисто-духовную, бестелесную. Далее, надлежало бы положить, что жизнь духовная значит у апостола то же, что жизнь душевная, отрешенная от союзов вещественного, – жизнь та, когда, уединяясь во внутреннее души своей, человек отрешается от мира вещественного, от самого тела, живет весь в созерцании мира умственного и в чувстве услаждения сим созерцанием; или же жизнь духовная есть тоже, что жизнь разумная, управляемая требованиями ума, в коей и требования вещества не оставляются без внимания. Но то ли подлинно значит у апостола – жить духом? Нет! Наученные словом истины знаем мы, что мы не живы, пока Дух Божий не оживотворит умерщвленной грехом души нашей; мы мертвы, и все члены души и тела нашего мертвы, пока не изливается и не действует в нас Дух жизни Божественной; посему предаемся ли мы влечению чувства внутреннего, или водительству разума, конец один – жизнь греховная, или, что согласнее с писанием, смерть; потому что и чувство и разум сами проникнуты грехом, сами слепы; – а слепец слепцу плохой вожатый. Посему-то Господь наш Иисус Христос говорит, подобает родитися свыше (Ин.2:7). То правда, что жизнь человека, как естественная, так и благодатная, начинается в душе его, и из души переливается во все члены состава его, но надобно, чтобы была сила, которая начала бы жизнь в душе мертвой по естеству. Таким образом, сам апостол противополагает жизни духовной, собственно, не жизнь телесную, и животворным началом первой поставляет не одно отрешение от требований вещественного состава, или покорение уму, он действующим началом жизни плотской полагает превратную любовь нашу к самим себе; а жизни духовной – любовь к Богу, возбужденную и питаемую Духом Божиим. Так говорит он о себе: живу не ктому аз, но живет во мне Христос, – как бы так сказал, не я сам, не моя воля, де мой разум управляет мною, живет во мне Хритос; Он составляет начало новой и лучшей жизни во мне; Он управляет мыслями, чувствованиями и хотениями моими. В другом месте тот же богоизбранный муж говорит о себе: закон духа жизни, о Христе Иисусе свободил мя есть от закона греховного и смерти (Рим.8:2), – называет начало жизни новой законом духа жизни или силою Духа Божия, поколику Дух Божий производит в сердце человека благодатное порождение новой жизни. Но, да не подумаем мы, что сие высокое состояние обновленной природы есть преимущество только апостола или апостолов. Учитель языков говорит ко всем верующим: вы несте со плоти, но в Дусе, понеже Дух Божий живет в вас. Аще кто Духа Христова не имать, присовокупляет он, сей несть Егов (Рим.8:9). Вот что значит, по разумению апостола, жить духом, и вот как свойственна должна быть верующим жизнь сия.
Верующие слушатели! Чувствуем ли мы в себе приискреннее общение с нами Духа Божия? Или мы дошли до того, что не знаем иначе, как понаслышке, кто есть Дух святый (Деян.19:2). Если мы никогда не ощущали в себе, коль благ, коль близок к нам Господь, то горько, горько нам надобно плакать о своем состоянии; ибо мы не ощущали жизни своей. Но если мы слишком злы в себе самим, оставаясь в нерадении о своей жизни, то благ к нам Отец небесный. Не вотще предал Он Сына Своего на смерть крестную; Он предал Его для того, чтобы мы жили жизнью Сына Его, чтобы мы приняли Духа жизни, Духа животворящего, которого Сын Божий исходатайствовал у Отца для нас. Он подает нам сего Духа, тогда как погружаемся мы в воде крещения; Он укрепляет вас сим Духом, когда помазуемся мы таинственным миром. И – аще кто не родится водою и Духом, сказала Истина, не может внити в царствие Божие (Ин.3:5). Мы приемлем сего Духа, когда приобщаемся тела и крови Христовой. Но, о Боже, милостивый к нам грешным! И когда Ты не готов подать нам Духа Твоего? Когда десница Твоя сокращалась, чтобы оставить нас гладных и жаждущих, без пищи и пития духовного! Во сне, в поучении нощнем, говорит один богомудрый, отверзает Он ухо людей, и виденьми страха устрашает, чтобы отвести человека от неправды (Иов.33:14–17). Дух, идеже хощет, дышит, говорит сама Истина, и глас Его слышиши, но не веси, откуда приходит и камо идет, тако есть всяк человек рожденный от Духа (Ин.3:8). Итак, отчего же, слушатели многие из нас мало ощущают в себе присутствие сего Духа? Как это бывает с нами, что мы не замечаем в себе действий Святого Духа? Чтобы объяснить себе это, припомним столь часто встречающееся в писании сравнение души нашей с землею, а благодатного действия Духа – с семенем, бросаемым в землю. Не часто ли бывает, что и небесная роса, и обильный дождь напояют землю, принявшую в себя семя, и однако ж земля не награждает трудов сеятеля желанными плодами? Отчего-же? Или от того, что в той же земле слишком много худых семян, которые разрастаясь заглушают семя доброе; или оттого, что земля слишком камениста и не дает семени укорениться в себе. То же бывает с нами. Ибо, как благодатному семени не остаться в душе нашей как бы мертвым, когда столько забот столько сует земных тяготят ее? Как не остаться ему без всякого действия, когда прелести мира, любочестие, корыстолюбие наполняют собою сердце наше, или, когда мы принимаем семя жизни без глубокого чувства, без внимания должного, оставляя оное на поверхности души? Отселе-то происходит, что мы, быв обновлены Духом, не чувствуем в себе действий обновления; быв возрождены, не ощущаем, чтобы в нас действовало новое начало жизни, жизни Божественной.
Впрочем, семя живота вечного – не нетленно. Оно, если и долго лежит в сердце нашем без действия, может дать плод, когда употребим мы свое внимание к тому. Под сим-то условием апостол предписывает нам, аще живем духом, духом и да ходим. Он предлагает нам средство сохранять и плодотворить в себе семя благодатное. Если дух, говорят он, составляет начало нашей жизни внутренней, то и внешняя жизнь должна соответствовать сему внутреннему состоянию; наши отношения к другим, вся наша жизнь должна выражать в себе внутреннюю оную жизнь; наши дела должны быть не делами плоти, а духа. Божественная благодать, после того как производит решительную перемену в душе грешника, возбуждая в нем новые мысли, новые чувства и желания, дает ощутить близость свою, после сего как бы оставляет человека собственным его силам; она извещает его по временам о своем присутствии в нем, но и скрывается от него, дабы новорожденный младенец укреплялся сам в своих силах, навыкал сам ходить твердою стопой по стезям заповедей; её сила пребывает в нем, и сею-то только силою он и может действовать, но благодать ожидает от него, чтобы он укреплялся сам в её силе, чтобы он исправлял немощное, исцелял больное в себе сообщенным ему началом жизни; а это требует того, чтобы он соблюдал верность званию благодати, или, чтобы обновившись в духе; духовно и жил. Вот средство, которое премудрая благость Божия подает нам для того, чтобы мы не угасили в себе духа её, средство спасительное и вместе легкое, – легкое, потому что странно, если хорошее дерево приносит плоды худые; странно, если обновленное благодатью сердце не творит ни мыслей, ни дел, достойных сего обновления. Жизнь души обнаруживается в действиях, и действиями внешними подкрепляется внутренняя сила её. По сему-то можно упрекать нас в самообольщении, если мы, думая, что живем по внутреннему человеку жизнью новою, ведем себя так, как будто бы и не знали, что такое жизнь духовная. Если, именуя себя христианами – людьми с чувствами святыми, с желаниями чистыми, мы оказываемся на деле такими, что как будто бы и не знали мы Христа и Христовой благодати, не унижаем ли мы, не бесчестим ли собою христианства? Само по себе понятно, что мир не в праве упрекать тех из нас, которые, приняв на себя иго юродства Христова представляют столько отступлений от общей жизни нашей. И – о, когда бы он мог видеть между нами только таковых! Но прольем горькие слезы о нашей бедности, много в нас еще такого, что по истине служит в бесчестие имени, которое носим мы; воздохнем, поскорбим от глубины души, что так небрежны мы к сокровищу внутреннему, данному нам. Господи Боже наш! Единый милостивый! Помяни милость Твою, юже соделал еси нам во днех юности нашей и, ради сей милости, дай нам видеть несообразность путей наших с Твоею милостью.
Не будем, слушатели, столько несправедливы к себе и к благодати Господа нашего! Обратимся к делам своим и испытаем, так ли мы ходим, как благоугодно Богу нашему и Его благодати? Если бы дела маши были плодом обновленной благодатью души нашей, они были бы выражением одной искренней, простосердечной любви к Господу и ближним; ибо плод духовный есть любы. Ни взглядом неприступной строгости, ни словом жесткой самонадеянности не печалили бы мы близких нам; ибо плод духовный есть радость. Смотря на возвышение равного иль низшего, мы не волновались бы помышлениями рвения, зависти и ненависти; ибо плод духовный есть мир. Мы не оскорблялись бы, или не теряли бы верности самим себе, когда слабый брат наш наносил бы нам обиду, ибо плод духовный есть долготерпение. Мы снисходили бы недостаткам подчиненных наших; ибо плод духовный есть благость. Мы были бы сострадательны к скорбям ближних наших, не истязывали бы за долги должников наших; ибо плод духовный есть милосердие. Доверчивы, неподозрительны были бы мы на счет искренних наших; ибо плод духовный есть вера. Мы не искали бы председаний в собраниях, не услаждались бы почестьми на торжищах, и не надмевались бы гордым самодовольством; ибо плод духовный есть кротость и смирение. Мы не отягчали бы сердец наших объядением и пиянством, роскошью и негою; ибо плод духовный есть воздержание. Нечистота, вражды, рвения, ярость, пьянство, бесчинны кличи, по суду апостола, дела плоти (Гал.5:19, 23); посему они не должны быть делами нашими, если мы духом живем и по духу действуем, сущий по плоти, плотская мудрствуют; а иже по духу, духовная (Рим.8:5). Чтобы возбудить к добру ленивую на добро душу нашу, вспомним, слушатели, что свят и праведен Господь, давший нам благодать свою. Он спросит нас о талантах Духа нам вверенных. Он потребует строгого отчета в употреблении даров Его. Или – думаем, что мы вечно пренебрегать можем благостью Его? Содрогнемся ожидающей нас участи, нас, оскорбляющих благодать. Кому много дано, с того много взыщется. Нам верующим во Христа, много дано. Глад, язва, мечь, огонь разили древнего Израиля, когда пренебрегал он земными благословениями Господа, како мы убежим о толицом нерадевше спасения? Не убежим мы, слушатели, от гнева Господня. Он карает нас. Увы язык грешный, сынове беззакония, семя лукавое! Остависте Господа. Земля ваша пуста, гради ваши огнем пожжени, страна ваша опусте низвращена от людей чуждих (Ис.1:4, 7). Так говорил пророк к древнему Израилю! А мы что видим над собой? Суд! суд пока временный; а есть, есть суд, который осудит презрителей благодати на целую безотрадную вечность.
Угодниче Божий! Друже Христов Сергий! Моли о нас Господа Сил, да, аще живем, духом и да ходим. Аминь!
