Беседа на Введение во Святая Святых Пречистыя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии и об Ея богоподобном образе жизни в оном месте.

В отношении вещей, превосходящих человеческие силы, будь то понадобилось бы взвалить груз или же вести речь, те люди, которые превосходят физической силой или владением слова, в сравнении с немощными в том или в другом, все же в одинаковой мере пришли бы к тому же результату, не совершив ровно ничего и не достигнув цели. И точно также, как если кто предпринимает коснуться звезд, рукою, хотя бы он и был рослым, хотя бы и мог протянуть руку выше, чем другие, в сравнении с необладающими высоким ростом, все же настолько малого достигнет, что это и в расчет не берется, и в равной степени как и другие, отстоит от оных эфирных (космических) высот; так и в отношении предметов, превосходящих слово, прославленные ораторы не преимуществуют над теми, которые не таковые как они, так чтобы суметь в достойной мере сказать о сем. Потому что какое предпринятое слово потерпит полную неудачу? – Не то ли, которое окажется гораздо ниже своего предмета? – наподобие богов, умоляющих самих себя уравновесить вес всего мира, или наподобие повестей в баснях о богах, убеждающих самих себя продолжить путь по небу, настолько отступивших от истины, насколько предлежащая тема является недоступной для человеческих рассуждений и слов, как взявшая своим предметом нечто премирное и недоступное для земных и приверженных земле, и возможное и приписываемое только богам и подобным им. В отношении же высочайшей Вершины всех святых, то есть Божией Матери, переходящей ныне – сказать словами Псалма: – «в место селения дивна» и входящей во Святая Святых «во гласе радования и исповедания» (Пс.41:5), воодушевленных голосов сопровождавших Ее тогда, а ныне нас, празднующих... Итак, в отношении Ее, Сущей высшей и святых, сущих на небе, не то что кто-нибудь взятый в отдельности отнюдь не мог бы по достоинству чего-нибудь достичь (в своей речи), но в равной мере (не могли бы достойно достичь сего) ни все в целокупности, если возможно было бы всем сойтись в одно, став едиными устами: потому что вся тварь была бы бессильна выразить славу, которая соразмерна была бы Ей, ставшей Матерью Создателя всего; ЧТО для Нее, довольствующейся величиями, оказанными Ей Ее Сыном, были бы наши восхваления, хотя бы и от всех в целокупности? не было ли б это словно малейшей каплей в сравнении с пучиной? Таким образом это дело превосходит мои силы, и я не в силах составить похвальное слово дивному и истинному блаженству и превосходству Богоматери.

 Но, с другой стороны, как исполню я мою любовь, или чем уплачу долг или выражу благодарность, за беспредельные Ее милости ко мне? – Не тем ли, что по силе восхвалю Ее? Любовь побуждает, а долг – общий и мой лично – принуждает; предварившая же милость обещает оказать снисхождение и в будущем, как и – неиждиваемое человеколюбие Приснодевственной Невесты, Которая как бы некая душа, объемля, пребывает среди всех послушествующих Ей, как все содержащая и поддерживающая, близ же сущая и призывающим Ее всегда помогающая неустанной и действеннейшей к Богу, рожденному от Нее, молитвой, доставляющей все на пользу, насколько, правды, и мы сами бываем способны, на основании оказанных нам Ею милостей, быть сознательными и, на этом основании, возымевшими более крепкую веру. Итак, и сам я, с той же верой призывающий Ее, надеюсь до конца иметь Ее поддерживающей меня, ввергнув себя ныне в море Ее чудес. Ради же вас, окружающих нас ныне, и ради потомков я не счел необходимым уклониться от говорения сего слова, и потому что само по себе понятно («эк тон растон») вы явите себя снисходительными, приняв во внимание: кто говорит, что говорит, а также – огромность предлежащей темы, и кроме того – и то, что на ряду со всеми вместе и каждый из вас имеет нужду в том, чтобы сплести Богородице искусные песнопения – многочисленные же, конечно, сплетайте, все сущие в долгу выплатить таковой взнос Божией Матери, как все вместе, так и каждый в отдельности, принося и от своего лица и от лица друг друга! – Воздающе Ей долженствующее восхваление, искусные же – в равной мере по достоянию воспевание. Итак, это, а также принимая участие в песнопениях, составленных от всех веков в Ее честь, ежедневно и ежечасно совершайте, составив вместе, боговдохновенный и стройный и непрестанный хоровод вокруг Сих Небесных Врат.

Внимай мне, о, божественное воинство, священное собрание, лик составленный небесным Духом, и окажите содействие этому моему слову и сделайте его нашим общим, не только представив ваш слух и напрягая ваше внимание, но и вашей молитвой оказывая мне подлинную помощь, дабы Слово Отчее, свыше прикоснувшись к словам, посвященным Его Матери, не допустило, чтобы мое слово оказалось совершенно не отвечающим своей задаче, но скорее даровало бы, чтобы оно звучало гармонично для вашего боголюбивого слуха. Итак, приступающим к таким творениям нужна обильная Божия помощь; и составившие их в течение веков более свойственными и более совершенными, могли это сделать только по вдохновению свыше.

Итак, Бог, в начале вложив в землю всякую «идею» чувственных и действующих согласно чувствам (инстинктам) тварей, поскольку ни одна из них отнюдь не была способна вместить в себе и бессмертный ум (дух), создал человека, который был способен вместить в себе бессмертный ум; опять же, поскольку наблюдая человеческий род, Он не нашел среди людей никого, кто был бы способен вместить Бога «из Него же вся и Тем всяческая» (Рим.11:36), по слову Апостольскому, – Он, затем, сотворил, по Своему благоволению, Сию Приснодеву, явившуюся, так сказать, Дворцом Его Самого, возмогшую, по причине совершеннейшей чистоты, вместить телесно полноту Божества, и не только вместить, – о, величайшее чудо! – но и родить Его и сроднить с Божеством всех людей, бывших как прежде Нее, так и после Нее.

Потому что посередине между двумя от века избранными Богом родами стоит Богородица, ясно являющаяся как бы одушевленным образом всего прекрасного, живое изображение всякой добродетели, сосредоточие и совокупность божественных и человеческих благодатей и так сказать: общеполезное соревнование между небом и землей, а также находящимся за их пределами. Потому что Она – божественное начало Израиля по духу, а это сказать – христоименитого исполнения, как ставшая Виновницей (бытия) Того, Кто выше причин, и чрез Него земной род возвысившая (на небо), а всех небесных привлекшая долу (на землю), явившая вместо плоти дух и соделавшая людей чадами Божиими. Происшедши же плотию от плоти Израиля, Она возвысила Своих предков к такой славе, так что по причине Ее они считаются «Богоотцами». Скорее же – чтобы сказать нечто более соответствующее достоинству Пренепорочной Невесты, не только Она заняла среднее положение между двумя избранными родами (т.е. Израилем по духу и Израилем по плоти), но – явившись посредницей между Богом и всем человеческим родом – Она Бога соделала Сыном Человеческим, людей же сотворила сынами Божиими. Единственная же Она явилась Матерью по естеству Бога, Который превосходит всякое естество; в силу же Своего несказанного рождества Она стала Царицей всякого создания, как сущего в мире, так и премирного. Потому что Рожденным от Нее, «вся быша, и без Него ничто же бысть, еже бысть» (Ин.1:3). Знамением же Ее царского достоинства является не убранство диадем, неприкосновенное для массы, ни драгоценные камни, ни украшения, ни отобранные ткани (или: сбруи), ни особый царский наряд, изобретенный из земных элементов для людей не имеющих силы возникнуть от земного и над которыми скорее царствует их одеяние, чем душа, но – особая неизреченная и превосходящая ум благодать и премирные силы и действия, простирающиеся выше высоты и самых небесных миров: обращения и указания Божия, изменяющие законы естества на лучшее, пришествие Божественного Духа, наитие Силы Вышняго, превосходящее законы естества сочетание вместе зачатия и девства, истощание Божиего Слова, чревоношение Приснодевственной Отроковицы, чудо чудес! разрешение от бремени и рождение от Неискусобрачной, рождение не разрушившее, но сохранившее невредимыми знамения девства.

Кто бы возмог, не говорю – проникнуть во глубину, но и вообще заглянуть в воистину сокровенное святилище и достичь преддверия Обиталища («тис катагогис»), в Котором почил Населивший все сущее, Царь Небесный, Господь господствующих, дающий силу всему естеству? Какое слово хоть сколько было бы по достоинству, даже если, оставив в стороне все относящееся непосредственно к Ней Самой, начертало бы те события, которые окружали Ее, т.е. бывшие до неизреченного рождества и после неизреченного рождества? Кто достойно поведал бы о снабжении свыше таинственной пищей, о путеводительстве с неба приходящих издалека для поклонения (Волхвов), о славословии множества Ангелов, соединяющее небесное с землею и собирающее под одно небесное гражданство сего объемлющего весь мир Царства? К тому же еще то, что было прежде сего и ради сего, как то: прорицания боговдохновенных пророков, чудеса, долженствовавшие иносказательно предъявить имеющее сбыться великое Чудо, древние установления Духа, многообразно предъявляющие будущую Истину, смены народов и положений, долженствовавшие проложить путь для совершения Новой Тайны, сбывшееся обещание Божие Иоакиму и Анне, бывших бесплодными с молодых лет, о том, что они в старости родят Отроковицу, обет при этом этих прекрасных супругов: отдать Давшему данную Им Отроковицу, согласно этому воистину достойному и праведнейшему обету вместе с Обещанной восхождение в Божий храм и Сей премирной Царицы преславный Вход в самая Святая Святых: место предназначенное только для Бога, куда единственно только первосвященникам того периода времени было положено входить единственный раз в году; туда Девственная Матерь вошла в трехлетнем возрасте и здесь подвизалась ради нас.

Поэтому и празднуем мы сегодня, созерцая общеполезный Ее подвиг непревзойденного воздержания, преестественное снизшествие, посредством Нее, Бога на землю и наше, посредством Него, преславнейшее восшествие на небо. Потому что Богоотроковица, жительствуя тогда в священнейших местах храма, возвышенные восхождения в сердце Своем положила (Пс.83:6), достигнув самых небес и оттуда привлекая к нам Небесного Владыку. Поскольку: «Вся слава дщере царевы внутрь», по написанному (Пс.44:14), то Творец твари уготовал Ее быть украшенной больше всех людей неизреченной прекрасностью всепревосходящей непорочности, как бы сияющим золотом, так чтобы Она была родственным Ему подобием; и в подобии человеческом быв (о, неизреченное человеколюбие Твое, Владыко!), Он Свое творение возвысил до Своего Собственного, Создавшего, достоинства.

Видите ли, из чего соткан (царский) венец Девы? Видите ли общеполезность сей багряницы? – Потому что не в силу какого случайного обстоятельства Дева царствует над теми, которые, будучи по естеству равными, уступают Ей в царском звании, не придающем Ей ровно ничего, кроме титула, и подчиняющем Ей единоплеменников по земным законам, – которые хотя и предписывают, чтобы цари отличались высоким положением над находящимися ниже, однако ничего не говорят о том, чтобы и нравственностью они возвышались над своими подданными, – но всех подданных Ее возвысив в Своем лице и вместо земного провозгласив им небесное гражданство, Она явившись причастницей и лучшего достоинства и преимущественной силы и избрания с небес, была поставлена быть Царицей высочайшей над высокими и блаженнейшей над блаженным родом, отовсюду блистая светлейшими и божественнейшими сияниями тела и души. Потому что Бог словно восхотев представить Образ всего прекрасного и ясно показать Ангелам и людям Свою силу в исполнении этого идеала, осуществив Сей Мир для видимых и невидимых существ, лучше же сказать – явив общую совокупность божественных и человеческих благодатей (дарований) и превосходящую прекрасность, возвеличивающую и тот и другой мир, таким образом так совершил Сию воистину все-прекрасность; сочетав в Ее лице все то, чем в отдельности украсил все, явив удивительный образ действия, присущей только Ему одному творческой силы и воистину приличествующей в отношении Матери Света. Потому что как тогда, когда сначала Он сотворил свет сам по себе, который в разлитом состоянии все проникал, Он затем явил его в форме солнечного диска, так и ныне Он явил Приснодевственную Свою Родительницу Светочем божественного и неизреченного и всякого, присущего добродетели, света, разлитого ранее для всех блага, а затем сосредоточившегося в Ней, Образе всякой добродетели, в которой Она до такой степени и превзошла всех («иперанавевики»). Итак, то, что всем от всякого века украшенным довлело для того, чтобы они были прекрасными избранниками и то, чему все благодатствованные Богом являются причастными по мере, ангелы ли то или люди, все это – совокупив вместе и единственная все исполнив и настолько преуспев, что это не поддается словам, Она изливает обильнейшую благодать на почитающих Ее, дарствующи им и самую любовь к Себе, Сущей Солнцу таковых великих благодатей, и к тому же, по благости, щедро награждая их. Поэтому пусть никто не уклоняется от положенного для всех людей и милостивно и ради нашей пользы установленного сего приношения и обильной совместной уплаты Ей нашего долга.

Но кто-нибудь, воззрев на таковое великое последование всякого блага и на Подательницу сего для живущих в добродетели и согласно добродетели, признает, что Дева имеет для них то же значение, какое имеет солнце для живущих в свете и под ним, и как составилось солнце, воплотив в себя разлитый в космосе свет, так долженствовал быть первоначальный план, начертание и образ исполнившихся в отношении Ее позднее неизреченных вещей. Если же на чудесно воссиявшее от Нее людям Солнце, Которое всем обладает и Своим естеством превосходит все выращенное Его благодатию, если на Него переведет мысленные свои очи, то тут же Небом покажется Дева, настолько стяжавшая более светлое – по причине всех благ – достояние, по сравнению со всеми божественно облагодатствованными сущими под небом и над ним, насколько небо (по величине) больше солнца, а солнце светлее неба.

Какое слово изобразит, Богородице Дево, Твою богосиянную красоту? Невозможно – относящееся к Тебе ограничить рассуждениями и словами: потому что все это превосходит и рассудок и слово. Воспевать также возможно лишь тогда, если Ты человеколюбиво снизойдешь: потому что Ты и всех благодатей вместилище и исполнение всей благородной красоты и живое изображение добродетели и всякой прекрасности, как единая удостоившаяся всех вместе взятых духовных дарований, лучше же сказать – единая чудесным образом имевшая обитавшим во чреве Твоем Того, в Ком – сокровище всех, и ставшая Его чудесной Скинией, и посему и по телу ставшая предметом Его заботы от младенчества, так чтобы допустить Тебе и обитать с Ним с самого Твоего детства, явив Тебя впоследствии незыблемым Храмом Своих собственных благодатей, на основании таковых и настолько поразительных вещей. Так что и больших, чем это свойственно в отношении людей, удостоить Тебя почестей, так чтобы Тебе иметь и чудесное рождение и еще более чудесное возрастание и еще более чудесно, непостижимо родить неискусомужно, и почтить оное обетованиями как от Бога, так и от людей, т.е. от Твоих родителей (потому что они от Него прияли обещание о Твоем рождении и, прекрасно поступая, Тебя, обещанную им, в свою очередь Ему обещали, почтить же Тебя и приготовить весь мир к имеющим в надлежащее время сбыться премирным обещаниям. Потому что немного времени спустя, Он обещал Тебе Самого Себя, от Которого и Которым это обещание сбылось, как Совершившего относительно Тебя обещания, данные от века друзьям Божиим, и сделавшего, чтобы великие по своему значению видения были некими таинственными указаниями и как бы предзнаменованиями неизреченных замыслов; потому что Ты единая из всех привела в совершенство богомыслие (созерцание) всех, превозшедши общее всем естество Твоим соприкосновением с Богом, не только по причине неизреченного рождения, но и общения с Ним во всем прекрасном, благодаря предшествовавшей крайней чистоте.

Итак, была необходимость в Имеющей родить «Краснаго, паче сынов человеческих» (Пс.44:3), и Сама Она должна была быть абсолютно во всем непревзойденной, и, можно сказать, от самого детства быть снаряжена красотой имеющего Сродного Ей быть по совершенству, так чтобы Чадо Приснодевственной Отроковицы познавалось и на основании явного во всем подобие Ей, и всякое зрящее око объявило бы Начало Того, Кто по плоти не имел отца. Потому что отвечало ли бы это требованию разума, чтобы Составивший весь этот мир Своим словом и украсивший его многовидными красотами, Ей, от Которой и Сам имел произойти по человеческому естеству, которое приял, – не передал бы Ей вообще и во всем силу делать все прекрасно, силу которую и Сам немного позднее имел восприять? Посему, вот, Украшающий полевые лилии большей красотой, чем ее имело царское одеяние Соломона (Мф.6:28), Он и Девственное Одеяние, от Которого имел облечься по человеческому естеству, преестественно до такой степени украсил, сделав Ее для всех Предметом восхищения, совершенное божественное Хранилище всех вместе и каждой в отдельности прекрасностей и добра, единую явившую Себя не уступающей ни в чем (в нравственной чистоте) ни одному человеку из всех от века сущих людей, но всех во всем превозшедшей полностью в такой мере, насколько небо отстоит от земли, что и нам, наподобие созерцателей звезд, далеко лишь от них стоящим и напряженно взирающим на все имеющее отношение к Ней («та катаитин») ясно бывает видно.

Итак, если и разум к тому же должен был приводить человеческий род к Богу тем, чтобы воспринимая чувствами небо и землю и все находящееся на них, как принадлежащее чувственному миру, люди, на основании сего, переходя умом на красоту невидимого мира, восхваляли бы общего Творца всего Бога, то и Восхваляемая нами ныне, не меньше, как заметил бы кто, и ради сего должна была родиться, чтобы убедить взирающих на Нее, вследствие чуда, восторгаться Устроившим Ее – Чудом из чудес, осиянной всесторонней прекрасностью и озаряющей небесные светила и умы. И справедливо это – так: потому что, если «вся слава Дщере Царевы извнутри», то и все сущее со вне и воспевающееся о Ней, не является ли в надлежащей мере созвучным и сродным тому, что – внутри? Пусть сведущий человек вникнет в смысл реченного Псалмопевцем Пророком; так он не сказал, что «внутри», но сказал, что «извнутри вся слава Дщере Царевы», т.е. наподобие света, изнутри изливающегося на внешнее и всем зрящим указывающая на внутреннюю, как бы обитающую в Ней, по причине совершенного отсутствия страстей, красоту, и являющая воистину всепрекрасную девственную душу. Потому что, если целомудренный Иосиф справедливо был назван «Прекрасным», как не будет достойнейшей сего наименования Всенепорочная? Как же не превзойдет Она его прекрасностью во всем: настолько, насколько – разница между целомудрием и девственностью, и то девственностью соперничающей с бесплотными (Ангелами), лучше же сказать: насколько – добродетель целомудрия и вся благодать вместе с совершеннейшей девственностью, возъобитавшая в одной душе, превзошла его добродетель? Потому что, вот, Иосиф не во всех своих делах отвечал этому наименованию или, возможно, был назван: «Прекрасным» только по телесному виду; Она же имеет и душу, сопряженную с наименованием всякого добра и во всенепорочном теле носит во всем прекрасность, воистину, скрытую внутри Ее, являемую зрящим, как мы, со вне, познаваемую же внутри проницательным духом пророческого дара.

Однако, не значит, что на том основании, что Она имела стать Матерь Божия, Она получила какие-нибудь особые дарования Ее природе, которые не были свойственны природе всех женщин, или что в добавок к Своей природе Она получила еще и второе некое естество (что скорее отвечало бы каким-нибудь математическим положениям), или же в этом смысле что-нибудь приобрела, научившись от земных учителей; но вождя – ум – явив покорным Богу, мощно же превзойдя людские наставления, и таким образом восприяв в Себе изобильную горнюю премудрость, – в том возрасте, когда родители своих детей, против воли последних, по причине их детского еще неразумного возраста, подчиняют воспитателям и передают в руки учителей, тогда Она в священнейших частях храма, как бы в Божественном дворце, посвящается Богу, словно одушевленный царский трон, высший всякого земного трона, весь скрепленный добродетельми, приличествующими воссесть на Нем Такому Великому Царю. Поскольку же не должно было выставлять взорам всех Сей одушевленный Чертог Царя всех, потому что и изречения (Св. Писания) подтверждают, что Бог обитает в неприступном свете (1Тим.6:16), а это то же, что сказать: в недоступном для зрения – итак, поскольку отнюдь не подобало, чтобы открытым для наблюдения образ жизни имела Скиния, в Которой возъобитал на земле Всевышний, то поэтому Святая Святых, названные «жилищем Божиим», по изречению Давида (Пс.73:7), были сразу же с самого детства уступлены Матери-Деве. Потому что где бы и приличествовало более обитать воистину Святой святых? В каком другом месте лучше было бы воздвигнуть воистину Божию Скинию? Как не должно было бы, чтобы в оной скинии, которая служила прообразом, была бы поставлена Скиния, в Которой возъобитал Зиждущий все сущее, истинный Царь, Владыка царствующих, облекшийся в чудесную и расшитую порфиру, сотканную для Творца и Несотворенному по Своему естеству? – Скиния, сияющая не блеском металлов, но исполненная духовных благодатей; Скиния, содержащая в себе не изображения бесплотных (Херувимов) или начатки материальных образцов, но несущая в Себе выше-естественные и неизреченные молнии (или: блистания) духовной чистоты, богоподобную волю, богоприятное сияние девственности, достойное Бога великолепие совокупности всего прекрасного, и, чтобы мне выразить сжато: – Место, воистину, Божие, Который объединил все в одно.

Следовательно, по причине Нее, имеющей в будущем быть Местом обитания Божия, Моисей, предвидя, соорудил оную (древнюю) скинию и ради Нее уготовал священнейшие части храма, будучи научен Богом, что они являются предназначенными для Нее, и удостоил их, вследствие преимущества, превосходными наименованиями, предъявляя и делом и словом, можно сказать, с самого раннего детства Ее исключительное и превосходящее все достоинство. Не только же самой вещью Богоотроковица Дева поселилась на месте наиболее приличествующем Ей, получив в удел славу жилища, слава которого превосходит достоинства всех других жилищ, как и Сама Она достоинством нрава превзошла всех, но и явила явное свидетельство имеющей быть в отношении Ее величайшей Тайны: потому что место, предназначенное только для Бога и которое было посвящено Ему в пребывание, и на основании которого Он дал посвящение Моисею и Аарону и сущим после них (сообразно им), приступающим (в это место храма) при длительных промежутках времени и где им было вверено непреткновенно обитать в промежутках между оными службами, это место чудесно прияв как место Своего пребывания на много лет в течение немалых периодов, Богоотроковица явила и предвозвестила всем имеющим ум, что Она – будущее истинное Святилище Божие и Место пребывания Его и Очистилище, несравненно лучшее оного (ветхозаветного) и богоугодное Хранилище высшего совершенства Таин Духа.

В прибавление же к сказанному, и тем, что Она пребывала в молчании, Она представила созерцателям значительную защиту: потому что справедливо Она избирает молчаливый и отрешенный от всех образ жизни: потому что, если оная Святая Святых, можно сказать, были недоступны ни для чьего взора и закрыты для людей, огражденные от всех мужчин и женщин перегородками и завесами, и преддверными покровами и занавесями, который не раскрывались ни для одного человека, кроме как для законного первосвященника, и то один раз в году входящего и приносящего Богу жертву за себя и за всех сущих вне, – то каким образом Трапеза ангельского Наслаждения, Нива присноцветущего, лучше же сказать – вечного Прозябения. общее всего человеческого рода Очистилище, куда единожды вошел вечный, Высочайший, и единый подобающий нам, как говорит Апостол, Архиерей, и где примирил и неделимо соединил Бога с людьми, Сие девственное Сокровище не соблюдаемо было бы в священнейших частях храма, проводя образ жизни закрытый для взора всех людей?

Если же мир был недостоин и древних Святых, как говорит Апостол, то как мог бы быть он достоин Ее, Которая превосходит и Святых, сущих на небе? Но разумей и в этом: какое великое превосходство Девы: потому что им, бежавшим сожительства с людьми, служили убежищем, – как говорит тот же Апостол, – горы и пустыни и пропасти земные; Ей же были даны в жилище Святая Святых; Всенепорочной было допущено обитать в них, несмотря на то, что Она не достигла еще отроковического возраста, хотя и явила Себя более разумной, чем пришедшие в разумный возраст, как слово это показало выше. Потому что, будучи Дарованной Богом и (затем в свою очередь Дарованной) Богу еще до Своего рождения (да уже ли и могло бы быть иначе в отношении Той, Которая прежде всех веков была предвидена, чтобы быть Обителью Творца веков?!), итак, будучи плодом таковой молитвы, Она в свою очередь, как бы некое приятное священное Приношение приводится Давшему со стороны Ее родителей (о, прекраснейшее оное супружество! О, чета, избранная Богом, тружеников, приносящих Ему в дар Жилище, Которое Ему было более угодно, чем небо!); итак, приведена была, как бы от святого корени восходящее пресвятое Прозябение, Прозябение – от земли достигающее небо величием Своего достоинства, Прозябение, имеющее немного спустя испустить предвечный и неувядаемый Цвет, Прозябение, имеющее произрастить Бога, по единому слову Которого произросла природа и все сущее превыше ее; итак, приведено было Сие привившееся Прозябение (о, Давид, радуясь, предстань с гуслями, подобающим образом вещая – «Яко Маслина плодовита в дому Божии» (Пс.51:10), «яко Древо» – возъимеющее (достичь) верх Божиих Таин и имеющее принести неизреченный Плод, Древо – «насажденное при исходищах вод» Духа (Пс.1:3).

Приведена же была Богу Богоматерь родителями Ее: еще не – подросток, не – отроковица, но – дитя, еще весьма нуждающаяся в них, имеющая еще только три года, и вчера лишь или третьего дня отнятая от груди и младенческой пищи. Но и в этом возрасте Она обнаружила для зрящих незыблемый образ мыслей: потому что все видели, что Она приступает с неизреченной радостью. Находясь же близ врат святилища, в то время, как благородные девы из Ее рода, сопровождавшие Ее со светильниками, окружали Ее, таким образом составляя торжественнейшую процессию, с совершеннейшим благоговением провожали Ее к внутренней части храма, тогда при этом Она отчетливо явила, что лучше, чем все, сознает значение того, что совершается и имеет совершиться в отношении Ее; так, доселе торжественная и сдержанная и видимая в спокойном состоянии духа и настроении, так что нельзя было бы вполне сказать, что Она идет впереди прочих чинно идущих дев, Она, затем, сочетав стремление с чинностью, немного ускорив шаг и опередив лик окружающих Ее дев, пошла впереди, в то время как все провожающие шли позади Ее, так чтобы наглядным было оное, относящееся к Ней изречение в Псалме: «Приведутся Царю девы в след Ея, искренния Ея приведутся в веселии и радовании, введутся в храм царев» (Пс.44:15–16). Когда же и Первосвященник уже появился для встречи Ее и, конечно, произнес Ей оное пророческое изречение: «Слыши дщи и виждь, и приклони ухо Твое, и забуди люди Твоя и дом отца Твоего: и возжелеет Царь доброты (красоты) Твоея» (Пс.44:11–12), тогда Она немного вышла вперед и поднялась (по ступеням храма), внимая этим словам; немедленно же оставила всех, родителей, кормильцев, сверстниц, и отделившись от собравшихся, одна единственная из всех радостно приступает к Святителю, ласково и приветливо взирая на него, и самым Своим видом, который при этом имела, и чуть слышным шепотом решительно подтверждая Свое полное тяготение к Богу.

Ужели все сбывающееся тогда не вызывало удивления – Как трехлетняя (Отроковица) всецело становится Предметом заботы Устрояющего лучшим промыслом все относительно Ее, и Сама от Себя сознательно выносит суждение между тварью и Творцом твари, и лучшую часть присуждает Лучшему, и Бога предпочитает отцу и материнским объятиям, и Божий храм и его Святителя ставит выше, чем домашние радости, все вменив за ничто, Бога же и (все) божественное поставив выше всего, посему и радостно прибегла к сему. О Ней, вот, Пророк Давид вещал Богу: «Правда и судьба уготование престола Твоего» (Пс.88:15); и: «Правда и судьба (суд) исправление (основание) престола Его» (Пс.96:2). Поскольку и Она явилась одушевленный Престол Божий, лучше же сказать: это достоинство принадлежит только Ей: потому что, собственно говоря, когда говорится о невещественных, высочайших ангельских силах, это слово употребляется не в единственном числе, а во множественном; говорится: «Престолы»; и посему более, чем оные Престолы, Она совершила и произвела основание великого суда и неизреченной правды. Таким образом, еще и до Своего рождения, Дева обладала прославленной и способнейшей выносить суждение волей («критикотатин гномин»), которую, и до того, как пришла в возраст, ныне явила всем, как незыблемейшую.

Что Моисей в этом возрасте не обладал способностью рассуждения, это и язык его, впрочем хотя и с трудом двигающийся, тем не менее, совершенно ясно возвестил (Исх.4:10), сохраняя следы огня, которым, как говорится, испытывалась ценность золота в отношении пробного камня. Относительно же предстоящего мужества Ее души могли бы быть приведены известные добрые предзнаменования, но в отношении чудесности совершающегося (Введения Божией Матери во храм) и они, пожалуй, не подошли бы: потому что что значит для душевного расположения ребенка царский венец, украшенный листами золота и сияющими драгоценными камнями, в сравнении с теплотою материнских объятий и негой и заботой, которые Дева, единственная из всех в Ее возрасте, добровольно презрела? А то, чтобы в таком возрасте прибегнуть к Богу с непоколебимой любовью и пребывать наедине подвизаясь в сокровенных частях храма, как бы неизреченным образом совершая священное служение, этого нельзя сказать про него (Моисея), который, после того как перестал быть под покровительством фараона, обращаясь к людям, скорее испытывал страх, а не божественную любовь имел в себе, хотя уже много позднее, за совершение добродетели и подвиги в отношении нее и восшествие свое на гору к Богу, удостоился быть посвящен в образы Сей Девы и, содействуя, совершил то, что должно было быть приготовленным для Нее.

Но оставив его долу, вместе с рабами (Божиими), каким по справедливости он показал себя, возведем наше слово к тем, которые по своему собственному почину («автепангельтус») пришли к познанию Бога: мы восхищаемся Авраамом и знаменитым Мелхиседеком, которые сами пришли к познанию Бога, но это было тогда, когда они были уже в разумном возрасте и имели возможность созерцать сие великое свидетельство о существовании Бога, т.е. – сей великий мир, землю, все сущее на земле, смешение стихий, прекрасную симфонию, составленную из противоположных элементов, небо – сей великий предел, имеющий собранным в своих границах всю чувственную тварь, множество сущих утвержденных в нем звезд: разнообразие их и чудесное расположение; и не по прямой линии, и опять же не противоположное друг другу, но гармоничное и стройное и весьма целесообразное движение звезд; и в связи с этим движением расстояния между ними, собрания, стечения, углы смещения – и оттуда многозначущие положения, как говорят сведущие в этом деле; – и прочее все функционирующее по закону природы, что от века возвещает Бога, сущего над всем этим. Она же, ни на что из всего этого не бросив взора (потому что этого еще не позволяет такой младенческий возраст), познает Бога, и радуется будучи приводима к Нему; лучше же сказать – Она приступает по Своему собственному побуждению, как бы по самой природе окрыленная к священной и божественной Любви; и прекрасно тогда увидев Архиерей Божий: что – то, что едва было возможно достичь в редчайших случаях на протяжение многих древних веков для некоторых избранных, это самое Дева имеет в Себе от детства и будет обладать этим в течение всей Своей жизни, высоко поднявшись над всеми, (поэтому) и большего, чем было принято в отношении всех других людей, удостоил Ее и поселил Ее во Святая Святых, и всех тогда убедил с любовью согласиться на сбывающееся, при содействии и поддержке Божией, поступающего справедливейшим образом: потому что Она имела стать Его Избранным Сосудом, не как (ветхозаветный) Кивот, исполненный теней и образов, но исполненный Самой Истиной, и долженствовавший пронести Божественное имя не пред царями и народами, как это позднее относилось к Павлу (Деян.9:10), но – понести во чреве Его Самого, Бога и «имя – чудно» (Пс.8:1), и таким образом это сделать, чтобы и вместо Савла явить знаменитейшего Павла, не уступающего ни одному из всех от века знаменитейшим мужам, и удостоенного со дерзновением пронести его (сие Божественное имя).

Поэтому, если кто надлежащим образом обратит внимание не только на начало тех, которые когда-либо просияли в добродетели, но также – и на все поприще добродетели оных подвижников, а также на завершительные награды и венцы свыше, тот найдет, что они уступают началу Богоотроковицы, которое празднует ныне весь человеческий род, в это самое время вспоминая с неизреченной радостью Ее перемещение из среды людей – в самая Святая Святых. Некогда и Енох был перемещен из среды людей, но это не вызывает всенародный праздник. После него был взят Илия на огненной колеснице, но это не стало основанием для такого большого праздника для всего мира, и не объемлет все некое божественное наслаждение и не откликается с неба для живущих на земле. После них была перемещена трехлетняя Отроковица, и, вот, весь мир ликует и все исполняется радости, исполнившись божественного вдохновения. Ах! Что это за чудо!? Какая мощь у Этой Отроковицы, совершенство вдохновения, превосходство величия?! Кто – Эта «Победившая мир» (Ин.5:4), Обновившая человеческий род, Отъявшая из среды людей печаль, бывшую итогом праотеческого проклятия, и (вместо этого) Насадившая в землю эту божественную и чистую радость: это общее и повторяющееся из года в год радование, неувядающее, всегда изобилующее (или: цветущее), более сильное, чем течение всеразрушающего времени? Но мы немного уклонились от темы. Итак, Енох, угодив Богу, был перемещен (из среды людей); но, с другой стороны, надо принять во внимание, что он был в возрасте 365 лет и провел всю жизнь по своей воле; а Отроковице, о Которой – наше слово, едва лишь исполнилось три года, когда, приступив к превосходящим естество делам, и на основании сего (Своего подвига) став Причиной радости на земле, Она тотчас же затем установила призвание от земли на небо, призвание, которое объемлет все. Но и его (Еноха) переместил Бог; следовательно – переместил его на небо? – Прочь, такая мысль! – Потому что, как говорит Евангелие: – «Никтоже взыде на небо, токмо Сшедый с небесе и ради нас по нам (как Человек) Родившийся от Святой Сей Девы», «Сый на небеси» (Ин.3:13). Итак, если и написано, что Енох, будучи на земле, был перемещен Богом, однако, конечно, он был перемещен в менее значительное место, чем то, которое стало ныне уделом для Девы, потому что на земле не было ничего более священного, чем Святая Святых. И несмотря на таковое его значение, он ничем не помог человеческому роду и не упразднил грех и не посодействовал праведности; так что в третьем поколении после него произошел оный Потоп (Быт. 6 и Быт.7). Ныне же, на основании Ее и благодаря Ей, явилось обновление мира, и благодаря Ей, Небо открыло нам врата, проливая не стремительный и страшный и несущий гибель всякому дыханию дождь, но – росу словес учения Духа, общее наслаждение наших душ, превышающий ум и великий и «неприступный Свет» (1Тим.6:16), «просвещающий всякаго человека грядущаго в мир» (Ин.1:9).

Если же кто укажет на то, что Дева затем вернулась к людям, то пусть он знает, что этим он весьма прибавил к преимуществу Девы: потому что, как Единородный Сын Отчий ради нас сошел со святых небес, так и Она ради нас пришла к людям из святыни храма. Посему (хотя), и обрученная за смертным (мужем), Она стала Невеста Неневестная Бессмертного Отца; Она не нуждалась в людях, но (сделала это), дабы при свидетелях явить нам великое чудо неизреченного Рождения и спасти уверовавших. И как, когда солнце периодически восходя для нас и совершая круговое течение, делает то, что нет никого кто бы укрылся от его теплоты, по написанному («От края небесе», говорится, «исход его, и сретение (шествие) его до края небесе» (Пс.18:7), т.е. откуда и взошло оно, – так и Всенопорочная, уйдя из среды людей и войдя во Святая Святых, снова затем вернулась к людям, чтобы отверзши источник освящения, неотъемлемо дать всем участие в даре освящения, никого не лишив его доли, ни даже в самых сокровенных от мира вещах, т.е., оных святейших частей храма. Поскольку же то, что нам бывает благодаря солнцу, весьма – непрочно, то мы имеем нужду в том, чтобы оно непрерывно возвращалось (к нам в своем течении); поскольку же дары Приснодевы – незыблемы, то была нужда только в одном восходе (Солнца), и в нем Она всех непрестанно озаряет, нежданно воссияв нам Оное Солнце «у Негоже несть пременение, или преложения стень» (Иак.1:17) ... Итак, обсудив вопрос перемещения Богом Еноха, перенесем мысленный наш взор к восхищению Илии, который сделал больше, чем тот, оставив ученику великий дар – свою милоть, посредством которой тот получил сугубую силу творить чудеса; но то, что относится к Матери-Деве весьма и во многом превосходит и его: потому что Она явилась Чудом из чудес на земле и общеполезным Знамением, большим всех от века сущих, и Самому Сыну Божиему в Своем чреве исткала Адамово одеяние; посредством Сего покланяемого (божественного) одеяния для нас произошло то, что «аще по единому писана быша, ни самому всему миру вместити пишемых книг», как говорит богословнейший из Евангелистов (Ин.21:25).

Но почему же к венцу Девы я не приплетаю премирное сияние, но все еще держусь просиявших на земле? – Потому что поскольку Она, будучи Девой, имела родить Того, Кто по Своему естеству – Сущий за пределами всего, то поэтому Она от раннего детства была по достоинству за пределами всего, несравненно выше и самих премирных Умов; потому что, кому из Ангелов когда-либо было сказано то, что было сказано Ей, находящейся еще в детском возрасте, именно: – «Возжелает Царь доброты (прекрасности) Твоея» (Пс.44:12)? Не скорее ли это они возжелали, как написано (1Пет.1:12), проникнуть в то, что посредством Нее было даровано нам? И, вот, о тех высочайших чиноначалиях Исаия так пишет: «И Серафими стояху окрест Его« (Ис.6:2). Относительно же Ее Давид так говорит: «Предста Царица одесную Тебе» (Пс.44:10). Видишь ли разницу положения? Из этого заключи и о различии достоинства: потому что Серафимы окружают Бога; близ же Его Самого находится только Царица всех, Которой и Сам Бог восхищается и восхваляет Ее, как бы провозглашая Ее окружающим Его (небесным) Силам, и говоря, согласно реченному в книге Песни Песней: «Как прекрасна Ты, Ближняя Моя», светлейшая света, более исполненная цветения, чем – рай, более прекрасная, чем весь видимый и невидимый мир! Не только же Она – близ Него, но, по справедливости, и – одесную Его: потому что там, где Христос на небесах воссел, т.е. одесную Величия, там и Она предстоит: не только потому, что Она любит Его и исключительным образом взаимно любима Им, что следует на основании и самых законов естества, но и – потому, что Она воистину Престол Его; а там, где восседает Царь, там – и Престол Его стоит.

Сей Престол и Исаия видел между Его херувимским хором и назвал его «высоким и превознесенным» (Ис.6:1), являя превосходство Богоматери над небесными Силами. Потому что, если непосредственно за Ней он помещает второе предстояние, – в данном случае порядок премирных высших (ангельских) иерархий, однако в отношении понятия достоинства отнюдь не значит, что он занимает второй ранг: потому что, в таком случае, при сравнении, пожалуй, они и были бы меньшими, а Она на некоторую малую меру – большей, однако, в действительности, Она превосходит их в высшей степени. Как, например, вслед за солнцем мы не имеем никакого другого светила, на которое мы могли бы указать как на действительно «второе» по силе света, разве лишь за исключением полной луны, хотя и обладающей весьма малой силой света (при сравнении с солнцем); так, представляется мне, обстоит дело и в отношении Божией Матери: никого нет среди богосиянных (высших Ангельских Сил), кого мы могли бы замыслить как занимающих второй ранг, разве лишь за исключением Серафимов; но для тщательных исследователей будет очевидным, что вопрос сравнения достоинства едва ли может быть поставлен, и покажется как если бы сравнить какую-либо лампаду с пылающим ярко пламенем. Посему Пророк вводит и самых Ангелов, восхваляющих Бога за Нее и говорящих: «Благословенна слава Господня от Престола Его» (Иез.3:12). Давид же иным образом изобразил это: сочетав в своем лице множество спасенных и употребив как бы некие различные голоса, от различных родов управленные к Ней, приступает к всегармоничной песне в восхваление Ее, говоря: «Помяну имя Твое во всяком роде и роде: сего ради людие исповедятся Тебе в век, и во век века» (Пс.44:18). Видите ли, что вся тварь славит Матерь-Деву, и не в проходящие лета, но во веки, и в век века? На основании этого можно заключить, что ни Она не перестанет во все века благодетельствовать всей твари, и не только говорю в отношении нас, но и в отношении самих духовных и премирных (ангельских) чиноначалий: потому что вместе с нами и они по причине только Ее являются участниками обожения и прикасаются к Богу, к Сему неприкосновенному Естеству; это отчетливо представил Исаия: потому что он видел, что Серафим не непосредственно взял уголь с жертвенника, но взял при помощи клещей, при помощи которых коснулся и уст пророческих, дая (им) очищение; сие видение клещей тождественно с тем великим зрелищем, которое видел Моисей: – купину огнем горящую и неопалимую; кто же не знает, что Сия Девственная Матерь является и оной Купиной и этими Клещами, неопалимо зачавши Божественный Огнь, зачатию Которого служил Архангел, который посредством Нее сочетал с человеческим родом Этот Божественный Огнь, отъявший грех мира и силою сего неизреченного соединения очистил нас?

Итак, Она единая является посредницей между тварной и несотворенной природами, и никто не пришел бы к Богу, как только посредством Нее и от Нее Родившегося и не один из Божиих даров не был бы ни для Ангелов ни для людей, если бы только не благодаря Ей. Потому что как в отношении фонарей на земле, сделанных из стекла или какого иного прозрачного материала, невозможно видеть свет или быть причастным испускаемому из него лучу, как только при посредстве этого фонаря, так и неприступное для всех взирание (или: влечение) к Богу и с Его стороны некое ответное движение ко всем, не было бы возможным, если только не было бы Сего Богоносного и воистину светозарного Светильника – Приснодевы. «Бог посреде его, и не подвижется» (Пс.45:6).

 Если же воздаяния бывают в соответствии с мерой любви к Богу, и любящий Сына бывает возлюблен Им и Его Отцем, и становится обителью Их Обоих, таинственно обитающих и действующих в его душе, согласно Владычнему обетованию, то кто возлюбил Его больше, чем сделала это Его Мать, и не только по той причине, что Он был единственным у Нее, но и потому, что Она единственная родила без супруга, так что Ее любовь заключает в себе сугубую любовь, какую имеют и отец и мать вместе к своему чаду? И, с другой стороны, кто больше Матери был бы возлюблен Единородным, и то – неизреченно происшедшим от Нее единой в последние времена, как Он предвечно произошел от единого Отца? Как ни быть умноженными сверх к подобающему расположению также и проявлениям долженствующей Ей, на основании закона, чести, со стороны Того, Кто сошел для того, чтобы исполнить закон? Если же у Отца и Сына любовь одна, а рядом с Обоими, и Дух имеет ту же честь и согласие (о, какая превышающая ум благодать Девы!), то, следовательно, в глубине души Она носит всю несозданную Троицу, Одно из Лиц Которой Она безсеменно зачала во чреве и, будучи девой, безболезненно родила.

 Итак, как посредством Ее единой пришед к нам, явился на земле и жил среди людей Тот, Который до Нее был невидим для всех, – так и в будущем непрестанном веке всякое проистечение божественного озарения и всякое откровение божественных таин, и всякий вид духовных даров, помимо Нее не будет иметь места ни для кого; но Она первая, прияв полнейшее исполнение Исполняющего вселенную, устанавливает для всех меру полноты, распределяя каждому по силе его, согласно соответствию и мере чистоты каждого, так чтобы Она была хранительницей и распорядительницей богатства Божества, и на Нее взирали бы и вверялись Ей высшие Херувимские чиноначалия; и настолько больше всего с трепетом («анататикос») держались любви к Ней, насколько стремились бы к большему светолитию (бываемому) чрез Нее и получению несказанных и божественных даров, и таким же образом (в свою очередь) делали бы причастниками божественной любви и (бываемого) чрез Нее богоначального озарения находящиеся под ними Умные (Ангельские) Силы; а после них и – нам, и вообще, для всех и для всего, по мере неизменного и святого стремления к Сей воистину богоподобной Деве и духовной и непрестанной любви и высшего и истинного тяготения (к Ней), – последует степень и ясность Божиего озарения. Потому что, поскольку и это является вечным законом на небесах: чтобы меньшие через больших имели участие в Сущем, находящемся за пределами их, – несравненно же большей всех является Девственная Матерь, то, следовательно, чрез Нее станут участниками те, которые будут причастниками Бога; и объявят Ее Местом Невместимого те, которые ведают Бога; и непосредственно после Бога Ее восхвалят те, которые восхваляют Бога. Она – и Основание тех, которые были прежде Нее и Предводительница тех, которые – после Нее, и Снабдительница вечных; Она – Основание Пророков, Начало – Апостолов, Утверждение – Мучеников, Фундамент – Учителей; Она – Слава сущих на земле, Радость – сущих на небе, Красота – всего творения; Она – Начало и Источник и Корень неизреченных благ; Она – Верх и Совершенство всего святого.

О, Божественная Дево, как изреку я все то, что относится к Тебе? Как исполню мою любовь? Как прославлю Тебя – Сокровище славы? И самая память о Тебе освятила памятующих; и самое стремление к Тебе сотворило ум озаренным, сразу возвысив его к божественной высоте; чрез Тебя просвещается душевное око; чрез Тебя озаряется дух наитием Божественного Духа: потому что Ты стала Управительницей и Совокупностью благодатных дарований; не в том смысле, чтобы сохранять это за Собой, но для того, чтобы всю вселенную исполнить благодатию; потому что заведующий неистощимыми сокровищами назначается ради распределения их: потому что для чего, конечно, хранил бы он запертым то богатство, которое не уменьшается? Посему щедро удели нам, о Владычище, и если бы мы не вместили, сделай нас способными вместить больше, и таким образом отмерь: потому что Ты единая не в меру приявшая: потому что все дано в Твои руки.

Да будет так. Нужно же, думаю, несколько возвратиться к теме и дать слову задание: по возможности, приникнув, увидеть образ жизни Богоотроковицы во Святая Святых, и представить это на свет и восхвалить и поведать. Да будет же Бог мне в помощь! Потому что при немощных силах слово встречается со многими и великими затруднениями, которые оно бессильно переступить, если только не будет свыше оказана божественная помощь. Что же, все почитатели Приснодевственной Невесты, умолив вместе, чтобы Она из небесного Святилища, где ныне находится, оказала помощь нашим словам, внидем внутрь брачного чертога, совнидем в невестник, исследуем внутренние священнейшие части храма: потому что ради Нее все для нас стало отверсто, как на небе высоко, так и на земле низу. Итак, рассмотрим, как образам соответствует действительность, как в оном начертании Ее осуществляется образ истины. Вошла во временная Святая Святых – Вечная Святая святых. Вошла Нерукотворенная Скиния Слова, одаренный разумом и одушевленный Кивот воистину посланного для нас с небес Хлеба Жизни; вошла туда где находился созданный руками людей кивот, в котором была стамна, содержащая в себе манну – состав утренней росы, переделанный творческой божественной волей в вид пищи – которая, на том основании, что она была ниспослана свыше, была наименована со стороны несовершенных и непосвященных в истинные божественные тайны: «ангельским хлебом»; для сведущих же божественные тайны и провидевших в Божественном Духе это представлялось как образ вещей имеющих исполниться на Сей Деве истины. Вошла Книга Жизни, не начертания слова, но Самое Слово Отчее неизреченно вместившая; вошла туда, где покоились скрижали завета, на которых было изображено безжизненное начертание слова. Вошло присноцветущее Прозябение, от Которого произошел чистый Цвет, даровавший нам нетление (бессмертие); вошла туда, где был жезл Ааронов, который, быв сухим, расцвел, предзнаменовав безсеменное рождество от Девы.

Но храм, можно сказать, весь был отделан золотом, и чистым золотом был обложен оный кивот, и сияние совершенным образом сияло вокруг него. Но разве девственная прекрасность не много светозарнее (золота), которую и Сам Бог возлюбил? Желаете ли знамение (подтверждение) реченного с небес видеть? – Золотые изображения Ангелов окружали кивот, осеняя его; истинный же Сей Кивот не изображения Ангелов, но самые Ангелы окружали; и что еще – более, не осеняя Ее, но служа и содействуя доставлению того, что Ей служило пищей. Что же эта была за пища, об этом мы даже и сказать не можем, когда, вот, и манна, являющаяся предметом многих толкований, и пища, которая доставлялась Илие, оказались понятием чуда. И доказательство сему – на лицо: так, манну, составленную по велению Божиему, принес воздух, в виде снега (рассыпая ее) сверху; и, вот, вспоминая это, божественный Псалмопевец назвал ее «хлебом ангельским», говоря: «Хлеб ангельский яде человек» (Пс.77:25), предвидя в ней прообраз той поистине небесной пищи, которую Святая Дева имела во время Своего пребывания во Святая Святых. Итак, допускаю, что воздух, принося, каждый день доставлял манну Израильтянам, а оную пищу Ангел ежедневно доставлял Деве, как, конечно, совершенную и таинственнейшую и свойственную и сродную ему самому, и по своей природе настолько лучшую манны, насколько Ангел лучше – воздуха; Илие же пищу доставлял ворон, животное детоненавистническое, символ, как говорят, бессердечности к своим близким.

Итак, сей Посланец с Неба явился, полагаю, явным свидетельством ангельского образа жизни Девы, сущей в таком возрасте, который и служа Ей, но, конечно, не осеняя Ее, пребывал с Нею все время, предвещая Ей Ее будущее величие. Потому что осенить Ее имел не Ангел, не Архангел, не самые Херувимы или Серафимы, но – Самая воипостасная Сила Вышняго; и что самое большее: не сквозь бурю и облак, не сквозь мрак и огонь, не чрез глас дыхания ветерка, как было некогда и в иных случаях для в свое время удостоенных сего; но непосредственно, без какого-либо прикрытия, сила Всевышняго осенила девственное чрево, и ничего не было между Осеняющим и Осеняемым, ни воздух, ни эфир, ни что-либо из чувственных тварей, или находящимися над ними. Это же является не осенением, но – прямым соединением. Поскольку же всегда в природе бывает так, что то, что осеняет, тем самым налагает на осеняемое свою форму и свой образ, то не только соединение, но и формирование произошло во чреве, и сформированное на основании того и другого: т.е. силы Всевышняго и оного пречистого и девственного чрева, было воплотившееся Слово Божие. Ах, в какую глубину тайны привело нас слово!

Но выйдя из этой глубины (потому что невозможно, невозможно, чтобы стандарты смертных или всецело ограниченный человеческий ум достиг глубины), будем держаться предлежащей темы. Итак, Дева вошла во Святая Святых, и немедленно оглядела все; то: что Она узрела, чем насладилась, соответственным образом послужило сокровищем для Ее мыслей; и немедленно от прекрасности видимых там Ею вещей Она перенесла Свой взор на невидимые прекрасности, уже не находя радости ни в чем земном. Поэтому Она стала выше потребностей естества и земных наслаждений: одни вещи, приятные видом, судив недостойными взирания, другие же – приятные для еды – презрев, Она первая и единственная явила Себя во всем неподвластной тирании того, который нападает на нас путем этих соблазнов, и явила с тех пор в этом отношении победное знамение над ним; и то подвизавшись не в течение одного дня от утра до вечера, и не в отношении плода одного дерева, но в течение цикла многих лет по отношению к разнообразным, лучше же сказать, – всевозможным видам удовольствий, которые являются приманкой для души, изобретенных князьями тьмы, которые все Сия Богоотроковица, единая из всех, находясь еще в детском возрасте, в конец презрев, по справедливости получает награду с небес: – пищу, приносимую Ей Ангелом, благодаря которой укреплялись Ее телесные силы и, вместе с этим, свидетельствовалось об образе Ее жизни, достойном небес; лучше же скажу нечто наиприличествующее и вместе с этим отвечающее достоинству Приснодевственной Невесты: от самого Своего начала Она, имев Небесные Умы служащими Ей, явила Себя Царицей Небесной.

И таким образом Она жила как бы в раю и избранном месте на земле, лучше же сказать – как бы в небесных жилищах, потому что оные святейшие места храма являлись их образом. Итак, Она, жила, проводя образ жизни подвижнический, замкнутый, свободный от забот и скорби, не причастный низменным страстям, превосходящий наслаждение сего мира, которое не бывает свободно от скорби; живя только Богу, видимая только Богом, питаемая только Богом, хранимая только Богом, имеющим, благодаря Ей, возъобитать с нами; всецело же и Сама взирая только на Бога, в Боге имея наслаждение, Богу непрестанно внимая. Также с крайним усердием Она слушала писания Моисея и изречения иных Пророков, когда весь народ совне приходил каждую субботу, как это было в обычае; и узнала Она об Адаме и Еве и обо всем относительно их, и о приведении всего из небытия в бытие, о пребывании в раю, о заповеди данной в нем, о губительном совете со стороны лукавого, об обмане, заключавшемся в оном совете, о, как последствии сего, изгнании оттуда и потере нетления (бессмертия) и смене на эту многоболезненную жизнь; и видела Она эту, подверженную проклятию нашу жизнь, которая в силу потомственного преемства тянется вместе со временем и сверх того все время склоняется к ухудшению, и (видела она), что творение Божие (созданное) по подобию Божиему, отчуждается («апаллотриуменон») от Создавшего (его) и все больше и больше сродняется с злокозненно угнетавшим его (увы! какую силу возымел над нами лукавый и какое его ненасытное бешенство! Увы! какое бесчувствие с нашей стороны и «без оглядки» тяготение к земле!) в то время, как нет никого кто был бы в силах остановить это общее человекоубийственное неистовство и удержать неудержимое стремление человеческого рода в ад; поскольку Богоотроковица Дева слышала это, а также и видела, то возымев жалость к общему (с Ней) человеческому роду и размышляя о том, каким образом могло бы быть найдено врачевство, противодействующее таковому недугу, Она немедленно решила всей душою обратиться к Богу и, взяв на себя посольство за нас, принудить Невынуждаемого и скорее привлечь Его к Нам так, чтобы Он Сам отстранил проклятие и остановил распространение пожара, сжигающего души, и ослабил силу противоборствующих, и вместо (проклятия) даровал благословение, и воссиял священный свет и, исцелив немощное, соединил с Собою Свое творение. И, вот, таким наиподобающим образом Благодатная Дева, обдумав в Себе, о, до какой степени чудесно и выше всякого слова предприняла посольство за все естество! – Потому что ища (способ) каким образом Она могла бы убедительно и подлинно войти в общение с Богом, к Которому Послом пришла по Своему почину («автохиротонитос»), а лучше сказать – по воле Божией, Она прилежала всякому виду добродетели и изучила реченное в Законе и обретаемое в слове (устной традиции) и в принадлежащем и тому и другому, а также изучила предметы из числа главных наук, как бы запечатлевая все в Себе, и изобретая нечто, наиболее свойственное Богу, что на этом основании обладая особым свойством, знает пользующих это – непосредственно уподобить Ему; поскольку же Она не видела ничего из проявленного людьми прежде Нее, что точно указывало бы на это, то Она Сама прорубает лучший и совершеннейший путь и изобретает и Сама исполняет и передает последующим людям высшее делание созерцания; созерцание (богомыслие) же это настолько превосходит прежде известное, насколько истина превосходит фантазию.

Но пусть усердно будет выслушано о величии таинства; потому что полезную для всего Христоименитого исполнения, особенно же для отрекшихся мира, я поведаю науку, благодаря которой человеку возможно вкусить будущие оные блага и сравняться с Ангелами и возыметь гражданство на небесах, если только он пожелает поревновать, по силе, первой и единственной с детства отрекшейся мира, ради мира, Приснодевственной Невесте. Потому что всякий вид добродетели, насколько прежде Нее обретался и совместно был явно передан реченными мужами, содействовал улучшению нравов, упорядочил семейную и общественную жизнь, и этим защитил ограниченные требования добродетели. Вторая же ее часть, которая – возвышеннее перечисленных, это, конечно, знание, благодаря которому постигаем законы естества, а также получаем понятия о самой душе, насколько это постижимо, а также наблюдаем соотношения и формы и количества материальных вещей, хотя и разделяемых на виды, но в идеальном понятии принадлежания к материи, остаются нераздельными. Если же мы богословствуем и философствуем о предметах совершенно не имеющих материи, что «первичной философией» назвали «отроки Эллады», – лучше же сказать: отцы и основатели науки, – ничего не ведая о более возвышенном виде созерцания, но и в ней заключалась доля истины: потому что она (эта «первичная философия») отрицала возможность видеть Бога и указывала на то, что общение с Богом ограничивается мерой приобретения знания. Потому что говорить нечто о Боге и «встретиться с Богом» – не одно и то же: потому что первое нуждается в слове для высказывания, равно же и в искусстве красноречия, если кто намерен не только обладать знанием, но и применить его и передать дальше; нуждается оно также во всевозможных методах умозаключений и, вытекающих на основании доказательства, необходимых выводов, а также – в примерах, которые или все или в большинстве черпаются на основании виденного и слышанного и близкого для людей, вращающихся в этом мире; пусть же это все и отвечает мудрым века сего, хотя бы они и не были в совершенной мере очистившими (от грехов) свою жизнь и душу. Стать же поистине близким Богу – невозможно, если только в процессе очищения себя мы не станем вне самих себя, лучше же сказать – выше самих себя, оставив при чувствах все то, что воспринимается чувствами, поднявшись выше рассуждений и заключений и всякого знания и самых мыслей; всецело оказываясь в действии духовного чувства, которое Соломон предрек, назвав его «божественным чувством» (Притч.1:7), и достигая этого – превышающего всякое знание – неведения, а это то же, что сказать: превышающего всякий вид общеизвестной философии, если, действительно, согласно ей, знание является ее целью.

Итак, Дева, ища это (потому что для послов является совершенно необходимым встретиться с теми, к которым они приходят с посольством), обрела руководителя в священном молчании (2Кор.12:2), по словам божественного Павла, – видит до тех пор, пока не встретится с каким-нибудь препятствием во время созерцания, заставляющим его прийти в самого себя». – «Однажды, видя его выходящим из своей кельи с радостным лицом, я, в простоте сердца, спросил его о причине такого явления. Приснопамятный этот муж, как чадолюбивый отец, отвечал мне так: «Душа, прилепившаяся к Богу и снедаемая любовию к Нему, восходит выше творения, живет выше видимых вещей и, наполнившись вся желанием Божиим, никак не может укрыться. Ведь, и Господь обещал ей, говоря: «Отец твой, видяй в тайне, воздаст тебе яве» (Мф.6:6), и опять: «да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, Иже на небесех» (Мф.5:16); ибо тогда сердце прыгает и веселится, ум бывает весь в приятном волнении, лицо весело и радостно, – по словам мудрого: «сердцу веселящуся, лице цветет» (Притч.15:13). Потом я снова спросил его: «божественнейший отче! объясни мне, по любви к истине, что такое душа, и как она созерцается святыми?» – «Выслушав мой вопрос, он ласково и, по обыкновению его, с некоторым понижением голоса отвечал мне так: «Возлюбленное чадо мое духовное! «высших себе не ищи, и крепльших себе не испытуй» (Сир.3:21), – потому что ты, будучи еще младенцем, т.е. несовершенным, не можешь переварить твердейшую пищу, т.е. понять предметы, превышающие силы твои, – как и пища совершенных мужей не полезна нежным младенцам, нуждающимся в молоке». А я, припавши к ногам его и крепко ухватившись за них, еще настойчивее просил объяснить мне столь важный предмет. Согласившись на усиленную мою просьбу, он сказал мне кратко: «кто не увидит воскресения души своей, тот не может узнать в точности, что такое умная душа». Но я, обращаясь к нему с должным благоговением, снова предложил вопрос: «открой мне, отче, достиг ли ты в меру сего восхождения, – т.е. узнал ли, что такое умная душа?» – «Да», отвечал он мне с великим смирением. – «Ради любви Господней, научи же и меня этому», стал я после сего смиренно просить его: «это может принести душе моей великую пользу». Тогда божественный сей и по всему досточтимый муж, похвалив мое усердие, преподал мне следующее: «Когда душа употребляет все свое усердие и подвизается посредством деятельных добродетелей, при должном рассуждении, – тогда она низлагает все страсти, и подчиняет их себе. А если страсти покорены, – ее окружают естественные добродетели и следуют за ней, как тень за телом, – и не только следуют, но и учат ее, и наставляют тому, что выше естества, – учат как бы восхождению по духовной лествице. Когда же ум, благодатию Христовою, взойдет к тому, что выше естества, тогда, просвещаемый сиянием Святаго Духа, он простирается к ясному видению, – тогда, сделавшись выше самого себя, по мере данной ему от Бога благодати, весьма ясно и чисто видит сущности вещей, и уже совсем не так, как умствуют о том внешние мудрецы, кидающиеся только за тенью вещей, а не старающиеся, как должно, следовать существенному действию природы. Ведь и Божественное Писание говорит: «осуетилось несмысленное их сердце, и глаголющеся быти мудри, объюродеша» (Рим.1:21–23). Потом душа, принявшая обручение и благодать Святаго Духа, по причине множества видений, какие она видит, мало-помалу оставляет прежние, и переходит к высшим и божественнейшим, – как говорит Апостол Павел: задняя забывая, в предняя же простираяся (Фил.3:13), и таким образом поистине отбрасывает всякую боязнь и страх, и, прилепившись любовью к Жениху Христу, видит, что природные ее помыслы совершенно умолкают и, по писанию святых отец, остаются позади. Достигнув безвидной и неизглаголанной красоты, она теперь, осияваемая светлым сиянием и благодатию Святаго Духа, беседует только с Богом, а просветившись этим беспредельным светом, и имея стремление к одному Богу, она, по причине чудного и нового своего изменения, совсем уже не чувствует смиренного, земного и вещественного своего тела; ибо является чистою и светлою, без всякой примеси вещественного пристрастия, – является существом собственно умным, как был, до грехопадения, родоначальник наш Адам. Он сперва был покрыт благодатию беспредельного света, – а потом, по причине горького преступления, обнажился от светоносной этой славы». – Ко всему такому божественная сия глава присовокупила, что «человек, чрез трудолюбивое упражнение в умной молитве, достигший столь дивной высоты и увидевший чисто собственное свое устроение, в какое он пришел благодатию Христовою, уже видел и воскресение души своей, прежде чаемого общего воскресения, – так что душа, таким образом очистившаяся, может говорить с божественным Павлом: «аще в теле, аще кроме тела, не вем» (2Кор.12:2). Но, вместе с тем, она и недоумевает, и изумляется тому, и взывает с удивлением: «О глубина богатства, и премудрости и разума Божия! яко неиспытани судове Его, и неизследовани путие Его» (Рим.11:33)». («Афонский Патерик» т.I, стр.307–313). Об осиянии благодатного света свидетельствует и Св. Симеон Новый Богослов в 56-м слове, говоря как бы о ком-то другом, про свой опыт: «Однажды как он стоял таким образом на молитве и говорил умом паче нежели устами: Боже, милостив буди мне грешному, – внезапно низошло на него свыше божественное осияние пресветлое и исполнило все то место. Тогда забыл уже юноша сей что находится в комнате и под кровлею потому что во все стороны виделся ему один свет, не знал даже, попирает ли он землю ногами своими; ни о чем мирском не имел уже он попечения, но весь был срастворен с невещественным оным светом; забыл он тогда весь мир и исполнился слез и радости неизреченной. Потом ум его востек на небеса, и он увидел там другой свет, более светлый чем тот, который был окрест его. Когда прошло видение сие, и юноша пришел в себя, то нашел себя всего исполненным радости и изумления, и плакал от всего сердца, которое со слезами было исполнено и сладостью великою». Это видение, но только в более слабой степени, повторилось и позднее в жизни Св. Симеона. Но Святые предупреждают, что подвижник, если не будет осторожен, может подвергнуться прелести, т.е. духовному заблуждению, наводимому демонами. См. «Иноков Каллиста и Игнатия Наставления для безмолвствующих» гл. 61 и до 64-й и затем гл. 73. Демоны могут подвижника обольстить и видением света, но только этот свет не такой, какой бывает от благодати. «Свет силы вражеской огневиден, дымоват и подобен чувственному огню; и когда душа, обуздавшая страсти и очистившаяся от них, увидит его, с неприятностью относится к нему и гнушается им: свет же Духа благого благ, радостотворен и чист, и приближаясь освящает светом, радостию и тихостию исполняет душу, и делает ее кроткой и человеколюбивой» (из 5-го тома Добротолюбия). Демон показывает человеку «свет не светлый и чистый, а красноватый» (Об умной молитве из жития преподобного Максима Капсокаливита, там же). Этот свет превращается затем в тьму, и верный признак, что этот свет не от Бога, служит инстинктивное беспокойство, известный страх и гнушение в душе человека (Аввы Варсануфия Великого и Аввы Иоанна Вопросы и Ответы, вопросы 59-й, 402, 411 и 416).: в молчании – которое есть постоянство ума и порядка, забвение дольных вещей, введение в высшие тайны, обращение помыслов на лучшее; оно есть истинное делание, путь к истинному созерцанию (богомыслию) или богозрению; сказать же более подобающе: оно единственное является показателем того, что душа истинно здорова; потому что, в ином случае, всякая добродетель является как бы охранительным лекарством для чувств души и лечебным средством против укоренившихся, вследствие нерадения, дурных страстей; созерцание (богомыслие) же является плодом здоровой души, будучи как бы некоей целью и божественным образом, потому что путем созерцания, человек уподобляется Богу, достигая этого не путем рассудочной аналогии, на основании слов или видимых вещей, – прочь нечто такое (потому что это – земное и человеческое)! – но путем внутренней дисциплины, построенной на молчании. Потому что путем сего, мы освобождаемся от дольнего и приближаемся к Богу, и пребывая как бы в горнице образа жизни, ночью и днем крепко держась молитв и молений, мы как-то прикасаемся к неприкосновенному и блаженному Оному Естеству. И таким образом, очистившие свое сердце путем священного молчания, когда с ними неизреченно сочетался свет, превышающий чувство и ум, созерцают в себе, как в зеркале, Бога. Краткое доказательство того, что оно (священное молчание) является наиполезнейшим и соединяющим с Богом тех, которые ему следуют, показала Сия Дева, Которая т.ск. «от нежных ногтей» сроднилась с ним: потому что единственная из всех, с раннего детства паче-естественно взявшая на Себя подвиг священного молчания, Она единственная из всех неискусомужно чревоносила Богочеловека Слово.

Но, вот, на этом приходится несколько задержаться: дабы для имеющих уши стала легкодоступной эта великая наука. Этот метод я считаю весьма достойным похвалы, который внимающим ему помогает, открывая им путь к спасению; а если и встретится что из сказанного трудное для понимания и не легко доступное, по причине высоты цели, все же не думаю, что из-за этого следует это отринуть из священной ограды; поскольку ведь мы не уклоняемся от пути ведущего в жизнь на том основании, что он узок и труден для прохождения. Итак, придите, о, благородные мужи, которые не меняете с трудом добываемое золото на ничего не стоящий земной прах, и, собравши каждый свой ум в себе самом, – наподобие того, как подбирают свои плащи, те которым случится проходить сквозь теснины, – усердно возвысьте его к величию цели, потому что для пресмыкающихся на земле, при высоте ее, даже и ступени (поднимающие к ней) не доступны. Однако, усердные, возвысившие свой ум и побуждаемые к подвигу образом жизни Богоматери во святом храме, и стремящиеся восприять что-нибудь из тамошнего опыта, вы в весьма скором времени будете иметь награду, какую получают очистившие свои сердца, как дар, присущий природе бессмертного мира: – (дар) невидимо (потому что Божие естество недоступно для зрения) созерцать (в своем сердце) Бога.

Так человек представляет собою целый лучший мир в малом, сочетание всего, собрание в одном лице всех Божиих тварей; посему и приведен он был в бытие позднее всех, – подобно тому, как мы наши речи заключаем эпилогом, – потому что если кто пожелает, мог бы назвать этот мир – писанием Самоипостасного Слова. Итак, человек, сочетавший в себе бессмертный ум и животное начало, согласно лучшей премудрости Сочетавшего несмешивающиеся элементы, пользуется воображением, суждением и мышлением, как бы посредствующими узами, соединяющими ближайшее с крайне отдаленным; как например, в четверице окружающих нас элементов мира воздух является посредником между огнем и водой, а та, в свою очередь, – между воздухом и землей, и таким образом соединяются взаимно-противоположные элементы и непримиримые примиряются, отнюдь не теряя своих оборонительных друг в отношении друга свойств... Таким образом мир велик своей величиной; таким образом человек велик своим достоинством. При таком положении они соответствуют друг другу: мир, действительно, превосходит человека величиной; а человек – своим разумом превосходит мир; один является возсокровиществованным в другом; как напр., в большом доме какая-нибудь весьма ценная вещь обухватывает в себе некую гораздо более ценную, или как во дворце, – не сам царь (такая мысль вообще неуместна!): но царский дворец в отношении некой царской одежды, расшитой и многоценной: дворец превосходит ее великими камнями, но дешевыми и всюду встречаемыми, а она превосходит его – своими камнями, хотя и маленькими, но – с трудом добываемыми и драгоценными.

Насколько (человеческий) ум – лучше неба, ум, который является образом Божиим и ведает Бога и единственный из всего находящегося в мире, если пожелает, становится Богом, при этом нося с собой смиренное тело! Насколько чувство ощущения превосходит землю, чувство ощущения, которое постигает не только меры и размер и различные качества ее (земли), но, вот, знанием достигло и небесных сфер и уразумело различные движения, и познало многовидные, возможно же и многозначущие стечения и расхождения небесных сил, и на этом основании небесным наукам, назову их так, дало начало! И те, что находятся между небом и землей, на границе между ними, те, по своему достоинству, являются меньшими ума и чувства ощущения; понятиями соответствия они (между собой) тожественны, а по объемлющим массам, весьма различны. Итак, «чувство ощущения» является инстинктивной способностью воспринимать и ощущать присутствующие предметы, познаваемые чувствами; «воображение» берет свое начало от чувства ощущения, но имеет свое собственное поле деятельности, которое включает и отсутствующие предметы, познаваемые чувствами; и, действительно, мог бы кто его назвать «умом» (умственной силой) – поскольку оно действует само по себе – тем не менее (его следует назвать) «умом впечатлительным» (т.е. действующим в результате полученного впечатления и в зависимости от получения такового), потому что оно – не без посредников. «Мнение» же, берущее свое начало от воображения, является построенным на чувстве ощущения суждением, которое происходит от мышления; потому что оно присуще и тому и другому; «мышление» же всегда связано с разумом; оно развивается согласно обстоятельствам, выливаясь в мнение, выраженное словами. Все же эти способности были размещены и действуют посредством первого органа – «психического духа», сущего в головном мозгу. «Ум» же отнюдь не является органом, но является самодовлеющей сущностью и действующей самой по себе, хотя и снизводит себя к душевным мыслям и обыденной жизни.

Но для чего я это растолковал и определил ныне? и ради чего сначала я насчитал виды добродетелей, а затем, душевные способности? – Потому что они являются семенами их, и на основании тех все возымели свое бытие. Так как богомудрая Дева не на основании оных имела стяжать особую близость к Богу, то (посему) Она разделила душевные способности: не встретила ли бы Она что, содействующее стяжанию общения с Богом; таким образом Она нашла, что одни из них – инстинктивного порядка, совершенно связанные с чувственными восприятиями; что же касается мнения и мышления, то хотя эти силы и связаны с разумом, но и они отрешены от области чувственного восприятия, т.е. – от воображения; кроме же того и функционируют посредством психического духа, как органа; познавая же благоразумно то, что и Апостол после сего сказал, что «душевный человек не восприемлет то, что Духа» (1Кор.2:14). Она взыскала сущую выше оного и воистину духовную и не смешанную с дольним жизнь, чудесным образом стремясь к Богу и сверхмирному единению с Ним. Потому что, как невозможно стремиться к чувственному свету и в то же время не любить солнце, так обстоит дело и в этом отношении.

В отношении же этой священной и божественной любви Она находит только одно, действительно по своей природе высшее всего другого в нас – единственное совершенное и отнюдь нераздельное в нас существо, которое и развития мыслей, на которых утверждаются научные познания, – можно сказать: наподобие пресмыкающихся животных, продвигающихся при помощи сжимания и разжимания частей тела, – и разделяет и группирует, (действуя) словно Идея идей. Потому что если ум, простирающий на все свою деятельность и сходит к ним и чрез них к составленной из многих частей жизни, но, конечно, он имеет и некую иную, лучшую деятельность, которую он и сам по себе совершает, как могущий пребывать в покое и в самом себе, после того, как или был бы разделен с телом и с тем, что связано с телом, или, будучи соединен с ним заботой о нем, возможет, при помощи благодати Божией, возвыситься от сложного сего и многоболезненного и пресмыкающегося по земле уклада нашей жизни; как напр., всадник обладает некой значительно более сильной энергией в управлении вожжами (или уздечкой), и эта его способность остается при нем будет ли он пешим или едет на коне или на колеснице, и не теряется от того если он и не всецело отдает себя этому делу. Так и ум, пусть не всего себя и не всегда отдает заботе о дольних вещах, но да будет причастен и лучшей и высшей деятельности, т.е. той которая присуща ему по природе, единственно благодаря которой он может приблизиться к Богу, хотя второе гораздо тяжелее первого, как для естества, связанного с телом и смешенного с присущими плоти познаниями и вытекающими на основании здешней жизни в отношении земного многоразличными и от которых тяжко освободиться («дисаповлитис») положениями.

Итак, от самого барьера (как говорится) жизни отвергнув их, Всенепорочная ушла из людской среды, и бежав от достойного порицания уклада нашей жизни, избрала для Себя невидимый для всех образ жития в святейших частях храма, находясь в которых, освободившись от всяких связывающих уз и отряхнув всякие связи (или: отношения) и став выше сострадания к Своему собственному телу, Она собрала ум к сосредоточенности в самом себе и вниманию и непрестанной божественной молитве. И благодаря сему будучи всецело в обладании Самой Себя, и став выше разнообразной свалки помыслов и просто всяких впечатлений, Она проложила новый и неизреченный путь в небеса, который я назову – умозрительное молчание. И предав сему ум, взлетает выше всякой твари и больше, чем это было по отношению к Моисею, видит славу Божию, и посвящается в божественную благодать, которая совершенно не поддается чувственному восприятию; незапятненных же душ и умов является отраднейшим и священным видением, – став причастной которому, Она, как это говорится в священных песнопениях, становится «Светоносным Облаком» воистину живой Воды, Сиянием таинственного Дня и огнеобразной Колесницей Слова. Потому что, действительно, без наличия (в человеке) божественной благодати, ни ум, хотя бы он и был духовно настроен, не возмог бы видеть и не стал бы поистине самостоятельной энергией, как напр., – ни глаз не мог бы видеть без наличия чувственного света. Для преподобных, т.е. для богоподобных, Он Сам является Светом и другого нет: и то, что для глаз чувственное солнце, то для духовных – Бог. Как напр., глаз, когда функционирует, сам становится светом и сродняется со светом, и взирает при помощи света, и сперва видит самый оный свет, который изливается на все зримое: вот, таким же образом, и человек, ставший причастным божественного действия и изменившийся божественным изменением, сам весь становится как бы свет, и пребывает вместе со светом, и при помощи света уверенно видит то, что без наличия такой неизреченной благодати, недоступно зрению всех, – став выше не только телесных чувств, но и всего того, что нам известно, достигнув это, конечно, тем что превосходит наши физические возможности: потому что очистившие свое сердце видят Бога, согласно неложному ублажению от Господа (Мф.5:8), Который будучи Свет, согласно словам богословнейшего Иоанна, Сына Громова (Ин.8:12), обитает в них и являет Себя любящим Его и возлюбленным Им, по Его собственному обещанию, данному им (Ин.14:23); является же очищенному уму как бы в зеркале, будучи по Своей природе невидимым; так при отражении в зеркале, сам тот, кто отражается, при этом не бывает видим (видно лишь его изображение в зеркале), и совершенно невозможно в то же самое время видеть лицом к лицу того, кто отражается в зеркале и самое его отражение в зеркале). В настоящее время, вот, таким образом, как бы в зеркале, Бог бывает видим для очистивших себя в любви Божией; тогда же, говорит Апостол, они увидят Его «лицо к лицу» (1Кор.13:12). Но кто возлюбил Бога больше, чем ныне Восхваляемая нами? Кто же больше, чем Она, был возлюблен Богом? Какое же иное творение – чище Ее, или – наравне с Ней, или – приближается к Ней? Посему в высочайших сих созерцаниях (богомыслии) достигнув высочайших совершенств и этим путем единственная из всех от века бывших людей соединившаяся с Богом и уподобившаяся Ему, Она исполнила это чудесное посольство, предпринятое ради всех нас, и в Своем лице привела его к успешному концу, не только стяжав сие, превышающее слово, восхождение ума, но и использовав это ради нас и, в силу дерзновения (которое Она стяжала) к Богу, совершив великое и больше чем великое дело: не только Она стала по подобию Божиему, но и Бога соделала по образу человека; не только убедив Его, но и безсеменно носив Его во чреве и родив непостижимо, бывши осуществлена к сему благодатию Божиею (посему от Архангела и именуется «Благодатной»), Она осуществила в человеческом естестве Бога; посему и возвещено Ей было «радоваться».

Кто возвестит величия Твоя, Дево? – «Слышаны сотворит вся хвалы Твоя» (Пс.105:2), Богоотроковице? – Ты явилась Божиею Матерью; соединила ум с Богом, соединила Бога с плотию; Бога соделала Сыном Человеческим, а человека – сыном Божиим; Ты примирила мир с Творцом мира; делами показала нам, что созерцание (богомыслие) истинно приходит людям не столь путем чувственных понятий или даже мышления (потому что этим они не намного были бы лучше бессловесных), но – гораздо больше путем очищения ума и причащения божественной благодати, согласно которой мы наслаждаемся не помыслами, но невещественными прикосновениями к богоподобным прекрасностям. Ты даровала нам и телесными глазами увидеть Невидимого, приявшего образ и вид нас, людей; прикоснуться к Невещественному и Неприкосновенному, восприявшему материю. Ты вскормила нашей человеческой пищей Кормильца Ангелов; чрез Него, Кормильца Ангелов, Ты воскормила нас воистину небесной и чистой пищей. Людей, ведущих подобный образ жизни, Ты поставила наравне с Ангелами: лучше же сказать – удостоила и больших дарований, действием Святаго Духа зачавши Богочеловека и чудесно родивши и неизреченно соделав сродным для Божественного естества, и так сказать, – «единобожественным» человеческое естество. Так, рассказывается, что Благочестивый Царь – это наименование он, верно, получил на основании своих дел, – так, вот, рассказывается, что когда окружавшие его томились от жажды, он поднял к Богу свою праведную десницу, говоря: «Сей рукою молю Тебя, Дателя жизни, – пусть не будет она отсечена живой»; и немедленно на безоблачном небе собрались дождевые тучи и полил сильный дождь. Царица же по истине благочестивых Дева, во святынях храма возвысив Свой ум (дух), совершенно отвергнувший все дольнее, лучше же сказать, – никогда ничего общего не имевший с ним, и «сим умом (духом) умоляю Тебя» – сказав Богу, – «умом, на который не приходило ничто земное», – Она всю землю сделала небом, призвав не облака, которые часто многим, по молитвам их, оказывали послушание, но – призвав Того, Кто созывает облака от края земли, и не отраду вследствие временного дождя, но – произвела Самое Сокровище для нас всех благ, вечный Источник от Отеческих недр неразлучно разверзающийся: сидящее выше небесных сводов Слово, Которое оттуда принесло нам живую воду и даровало нам пищу бессмертия, делающую причастников ее сынами Божиими, усыновленными не только по имени, но в общении Божиего Духа (о, какой неизреченный дар!) Телом и Кровию Бога сроднившиеся с Богом и друг с другом.

Так, сохраним же божественно сделанное в нас Богом единение с Богом и друг с другом, держась законов любви. Будем всегда взирать на Небесного Родителя. Оставим землю, потому что мы больше неземные, сущие из земли, каким был первый человек, но, как Второй Человек, Господь, мы – небесные. Горе (ввысь) будем иметь наше сердце к Нему. Будем созерцать великое сие видение: наше естество совечнующее духовному пламени Божества, и отбросив кожаные ризы, в которые мы облеклись вследствие преступления, станем на земле святой; святую землю каждый сам в себе являя путем добродетели и твердого устремления к Богу, так – чтобы нам возыметь дерзновение, когда Бог явится в огне, и притекши к Нему – воссиять и вечно сопребывать сияющими, во славу Его высочайшего Света, трисолнечного и единоначальнейшего Сияния, Которому подобает всякая слава, держава, честь и поклонение, ныне и присно и в нескончаемые веки. Аминь.