Беседа на евангельскую притчу о блудном сыне

У сына лукавого ничего нет доброго

Какой быстрый переход от высоты духовного совершенства к крайнему уничижению человеческого достоинства! Сличите нынешнюю притчу с притчей прошлой недели. Не таков, как прочие люди, - говорил самомечтательный праведник. Не знаю, что думал блудный сын, когда начал приходить в себя. Может быть, и он из глубины падшей души своей также восклицал: Не таков, как прочие люди! И действительно, уже немного человеческого оставалось в нем, когда он искал наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи. Бедный сын! До какого унижения дошел он! А был некогда любимым членом семейства, наследником богатого имущества и, без сомнения, уважаемым человеком в обществе!

Нет нужды, братия, разбирать великое, всемирное значение притчи о блудном сыне. Оно известно всякому, кто только богомысленным взором всматривался в судьбы человеческой истории. Святая Церковь, огласившая нас ныне этой притчей, смотрела на блудного сына только как на образец покаяния, как на пример падения и восстания. Блудный сын да послужит нам поводом взглянуть на свое положение в великом семействе Божием, на свое отчество и на свое сыновство и позаботиться не быть ни сынами блудными, ни отцами развратных сынов.

Приточный блудный сын жил давно, в далекой от нас стране, в чуждом нам народе… Не был ли он поэтому явлением единократным? Есть ли в наше время такого рода сыны?.. Как ни ясно предложенная притча начертывает перед нами образ блудного сына, как ни подробно описывает его внешний и внутренний вид, так что по-видимому стоило бы только поднять глаза, чтобы увидеть такого несчастливца, — несмотря на это, мы должны сознаться, что в век лицемерия не совсем легко отыскать блудного сына. Кто не скажет, что все мы — дети благовоспитанные, родители благо-воспитывающие? В виду поста и покаяния решимся однако быть искренними и общими силами поищем притаившегося между добрыми детьми нашими, опозорившими человечество, блудного сына.

У некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: отче! дай мне следующую мне часть имения. Не знаком ли кому-нибудь этот холодный, оскорбительный для сердца родительского тон: Дай мне следующую мне часть имения. Дай Бог, чтобы он не был никому из нас известен. Он свидетельствовал бы о крайнем расстройстве семейных отношений наших. Конечно, это еще не решительное зло, когда дети ищут того, что закон и обыкновение сделали не только позволительным, но даже должным. Но надо бы вглядеться в чувство таких детей, в их сокровенное побуждение; спросить их, для чего им та часть имения, которой они домогаются? Если вопросом своим мы поставим их в затруднение, и они, стыдясь отвечать прямо, дадут нам несколько отзывов уклончивых, из которых ни один не успокоит нашего встревоженного сердца, то да возьмем мужество подумать, что, может быть, в наших детях и кроется этот, не радостный для родителей блудный сын. Дай мне следующую мне часть имения. Чтобы мы ни говорили такому сыну, всё будет напрасно. Если у него хватило решимости раз явиться к родителям с этим требованием, то уже никакое убеждение, никакое увещание, никакие угрозы и просьбы не сильны будут остановить и отклонить его от запавшего в душу желания… Может быть, он не раз уже слышал подобного рода родительские речи и привык их оставлять без внимания… Может быть, сами родители вели его к тому лествицей любви, нежности, ласки, снисходительности, поблажки, невнимательности, преждевременного радования его преждевременной возмужалости и т. д. Каких же плодов ждать от такого посева? Дай мне, — нагло и настойчиво скажет он, и не привыкшие отказывать, испуганные и опечаленные, мы должны будем разделить имение, дать ему собственность, которая при его неопытности и самонадеянности должна повлечь его ко всему, отважить на всё!… У сына лукавого ничего нет доброго!…

Дай мне следующую мне часть имения… Сколько раз этот грубый вопль земного самолюбия и неразумия восходит на небо! Дай мне! Дай мне! Отовсюду несется один и тот же голос к Престолу Отца Небесного! Несчастный сын! Почему ты знаешь, что есть у тебя какая-то следующая тебе часты? Кто дал тебе право требовать ее? Чьим духом и внушением научен ты стать пред Отцом всей твари и заговорить о бедной собственности своего ничтожества?.. Дай мне следующую мне часть имения, - говорит неразумный. Для чего тебе, пригретый любовью и милостью отеческой, окруженный благами земли и неба, защищаемый Провидением, благословляемый во Христе всяким духовным благословением в небесах (Еф.1:3), искупленный и унаследованный Богу сын, — для чего тебе желаемая тобой и столь мало известная тебе часть имения? Знаешь ли ты, что имение влечет за собой заботу, столь несродную твоей немощи, выводит тебя из круга мирного и безопасного послушания, поставляет необходимость собственной головой поработать над судьбой своей и подвергает тебя страшной ответственности перед Богом, над имением Которого ты самовольно вызываешься быть приставником?..

Дай мне следующую мне часть, - продолжает упорный. Часть твоя — всегда с тобой. Она несомненно твоя, и ты ее получишь, когда отеческая мудрость признает это нужным. Не делай того, чтобы даруемое любовью доставалось хищением и насилием. Подожди! Может быть, еще нельзя решить, какая именно часть достойна тебя. Может быть, обстоятельства жизни твоей потребуют большей и лучшей… Увы! У сына лукавого ничего нет доброго… Дай мне, — прерывает блудный. Величайшее несчастье человека, если на его безумное неотступное слово Отец Небесный наконец ответит: возьми свое и пойди (Мф.20:14)! Куда? Сперва туда, куда пошел блудный сын притчи, а потом, может быть, и туда, куда отойдут от Раздаятеля последних судеб человеческих принявшие талант и не делавшие купли (Мф.25:24–30), всем наделенные и ничем не делившиеся (Мф.25:41–46), не на добро просившие (Иак.4:3) и злой смертью (Мф.21:41) погибающие.

И отец разделил им имение. По прошествии немногих дней младший сын, собрав все, пошел в дальнюю сторону… И вот что последовало за преждевременным разделом имения. Теперь видно, чего хотел настойчивый искатель достойной части. Ему хотелось поскорее сбросить тяжелую опеку отеческой любви и мудрости и дать простор своей несозревшей, неокрепшей воле. Чего хотел, то и получил. Став господином, обладателем и независимым распорядителем собственности, чуждой уже родному кругу, он поспешил на страну далече. Где же эта страна далекая? Где бы ни была, всё равно, только бы далече - далече от отца, от семейства, от места рождения и воспитания, от всего, что может напомнить ему его прежнее счастливое время.

Отошел на страну далече! Какое скорбное представление для любящего сердца родительского! Что там будет с ним? Как он станет жить среди людей незнакомых, часто не благонамеренных, без собственной опытности, без стороннего руководства? Справедливое сожаление!

Чтобы жалеть не напрасно, от притчи обратимся к действительности. Прекраснейшее и отраднейшее из всех зрелищ нашего мира есть зрелище детства, и привлекательнейшее из творений Божиих на земле есть малое дитя, в котором так ясно отражается образ существ высшего Мира, наших чистейших и светлейших братьев и споспешников во спасение. Но еще прекраснее это зрелище представляется родителям и воспитателям. Они имеют случай, можно сказать, руками осязать эту ангелоподобную жизнь. Искренность, доброта, восприимчивость ко всему, ласка, доверчивость, преданность, чистота и непорочность ребенка — как всё это должно радовать и восхищать их дух, отвыкший от таких зрелищ среди греха и житейской суеты! Но где доброе зерно, там и плевелы. Такова греховная почва сердца нашего! Смотри, но не засматривайся на прекрасные качества ребенка, иначе сейчас же в прекрасном плоде заведется презренный червь.

Отцы и воспитатели. Лишь только вы заметите, что светлый взор ребенка вашего начинает тускнеть, примите все предосторожности против вражьего нападения — над вашим питомцем начинает веять тлетворное дыхание блудного сына. Вы никогда не узнаете, где, как, когда и откуда в чистое сердце запало первое семя зла (это тайна недоброго сеятеля и растлителя нашей богоподобной природы!), но если вы тщательно следите за нравственной жизнью своего питомца, вам немного нужно будет употребить труда и времени, чтобы заметить первый росток злого семени.

Всегда искавшее вас, стремившееся к вам и радовавшееся привету вашему дитя вдруг, например, стало избегать вашего взора, не отвечать на ваши ласки, молчать на ваши слова — без видимой на то причины… Сохрани вас Бог оставить это без внимания! Это значит, что ребенку вашему запала мысль о следующей ему части - о собственности… Доселе искренний, простой и откровенный, вдруг он солгал… Было бы достойно величайшего сожаления не заняться этим решительным шагом его на страшный путь отца лжи и человекоубийцы. Несчастный думает уже о дальней стороне — о себе самом! Прежде кроткий и тихий, сын ваш вдруг стал выказывать в себе черту строптивую, не к месту гневаться, без причины сетовать, обижаться, упорствовать и прочее. Можно бы подумать, что это следствие либо его раздражительного характера, начинающего раскрываться с годами, либо досадных обстоятельств… Нет, тут обыкновенно есть нечто большее. Сын ваш начинает быть недовольным тем, что дано ему Богом и вашим воспитанием: он решился уйти от вас на страну далече.

Вы радовались, видя, как усердно и как счастливо он воспринимал ваши внушения и советы… Увы! Слова ваши на него уже не действуют, над советами вашими он уже задумывается (а по правде сказать: смеется внутренне!)… Вы думаете, что с ним случилось какое-то несчастье или что он, мужая, начинает действовать рассудком. Не верьте и не обманывайте своего сердца. Дело простое: ваш сын весь в своих мыслях, затворил и внимание и сердце для всего, что им чуждо, следовательно, и для всего, что ваше, а не его; проще говоря, он собрался отойти от вас на страну далече.

Без вашего ведома и без вашего благословения он вне вас взыскал себе предметы привязанности и по мере возрастающего пристрастия к ним всё далее и далее становится от вас… Быть может, зоркое сердце родителей прежде всех заметит горькую перемену в детях, но бывает и наоборот. По чувству ли слишком пламенной, а потому слепой любви к детям, или по непростительной уверенности в своей неизменной важности и ценности для них, или по нежеланию видеть противность и неприятность — родители не замечают этой перемены и продолжают уверять себя, что сын любит их, привязан к ним, не может жить без них… В то самое время блудный оставляет их и идет себе на страну далече!

Удается иногда возвратить или, по крайней мере, остановить несчастного, но чаще бывает наоборот. Приточного блудного сына не могли остановить родители. Блудный сын не всегда бывает сыном глупым, он скоро поймет, что его задумали удержать, и, не надеясь на успех открытой силы, прибегнет к силе тайной и, следовательно, более могущественной — к притворству и лицемерию. Он видит, что родители требуют искренности, чистосердечия, послушания, любви… Всё это у него заготовлено, и всё он выдает им с самым коварным расчетом. Радуясь своему успеху, родители уже не испытывают, какого достоинства то, что предлагает им мнимая любовь, и таким образом невольно дают благословение на нежеланный путь своему злополучному любимцу, — сами ведут и провожают его на страну далече!

Лишь только блудный заметит, что хитрость его удается, уже ничто не удержит его от всевозможного, всестороннего лицемерия, пока не уйдет невозвратно туда, куда задумал. Впрочем, и для чего ему вся обширная наука притворства? Обмануть можно очень просто: невинным видом, раскаяньем, ласкательством, лестью… Очень много помогает преступному успеху невинный вид. Он обыкновенно отстраняет от себя всякое подозрение, а любовь так верит невинности! Еще более может сделать лесть и подделка под любимые наклонности и привычки родителей — это погибельная сеть, уловляющая всякую правду людскую. Вполне естественно, что при этом родителям будет казаться, что они возвратили и удержали при себе своего сына, что он при них и с ними… тогда как он уже давно, и если не в первый раз, то навсегда ушел от них сердцем и живет на стране далече.

Родители и воспитатели! Далеко ли искать нам такого блудного сына? Может, он около нас… Может быть, ближе, нежели мы ожидаем… Обозначив его приметы, мы призываем вас постараться со всем усердием родительского чувства и христианского долга не пускать юных и неопытных друзей наших на погибельную страну далече, где их ожидает несчастье, а вас — бесчестье. Не всякий блудный сын приходит наконец в себя. Много было примеров, что несчастный, раз попавший в общество бессловесных, никогда уже не возвышался над ними духом и погибал.

И там расточил имение свое, живя распутно… Вот чем окончилось безрассудное желание преждевременной свободы и преждевременной собственности! И там расточил, живя распутно… Слово малое к вам, братья — сыны и дщери! — не устыдитесь, если покров притчи нынешнего Евангелия прострется и на вас. Блудный сын сначала, подобно вам, был сыном добрым, а когда и блудным сделался, всё же многими не считался таковым… И там расточил имение свое. И в наше время (как во всякое другое было) нередко отец собирает, а сын расточает. Позорное дело! Евангельская притча ясно говорит, что ожидает беспутного расточителя отцовского имения.

Когда же он прожил все, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться; и пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней; и он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему… Есть имущество другого рода — духовное, нетленное — богатство жизни нравственной, которой обладает каждый родитель, каждый воспитатель; это имущество составляют правила и уроки жизни. Многолетними трудами и подвигами приобретается это неоцененное имущество, бережливо и заботливо передается наследникам — и что же? Случается, за несколько дней непотребной жизни, в несколько уроков нечестия и разврата — всё превращается ими в прах, предается позору и поруганию! Особенно эта трата родительского заветного достояния имеет место в наше время, время раннего умственного созревания и скорого перехода от юности к безвременной старости. Отеческие правила, наставления и увещевания заметным образом всё более и более слабеют и теряют обязательную силу при неудержимом стремлении юного поколения не отстать от века, как будто совсем не для него сказаны слова Писания: не сообразуйтесь с веком сим (Рим.12:2), потому что только мертвые по преступлениям ходят по обычаю мира сего, по воле князя, господствующего в воздухе, духа, действующего ныне в сынах противления (Еф.2:1–2). Благочестие родителей, таким образом, позорится именем невежества; их резкие выходки против современных злоупотреблений приписываются запоздалому пристрастию к старине; правила их жизни признаются годными только для них самих; святая глубокая вера выдается за суеверие, ревность по благочестию — за старческую кропотливость… На всё это извращение истины и правды существует особенная наука, наука модного тона и ловкого обращения — одна, может быть, из самых немногих наук, которым научаются охотно и успешно. Под ее-то обманчиво-приятным покровом и вырастают нынешние блудные сыны, для которых всё отеческое и родное чуждо, дико, нестерпимо и которые неудержимо стремятся от него всё далее и далее, а куда? — и сами того не знают, просто: куда бы ни было — на страну далече! Достигнув же этой страны неизвестной, расточают там всё имение свое — все заветные давние верования и убеждения сердечные.

Настает великий голод в той стране, и блудные сыны начинают нуждаться… Переменчивый дух века скоро перестает питать их. Кощунство, вольнодумство, леность, чувственность надоедают и противеют, наслаждения предстают им без покрова прелести и ужасают своим омерзительным видом; возникают болезни и влекут за собой скуку, тоску, досаду, злобу, ярость, бешенство… Князь тьмы возлагает на них свою ужасную руку и влечет их — страшно подумать — куда… Удивительно ли, что несчастные пожелают тогда быть бессловесными и есть рожцы, чтобы заглушить вопль алчущего духа? Но кто же даст им и этой пищи? И никто не давал ему…

Юные братья наши! Кто видел (о, если бы никогда вам не видеть!) таких блудных сынов и присматривался к ним, тот всегда замечал, что’ по мере приближения к старости / они мало-помалу начинают приходить в себя и понемногу возвращаться к духу отцов своих. Да будет же это обстоятельство, между прочим, вам свидетельством, залогом и уроком того, что увлекающий нас дух века есть дух отца лжи и сам есть ложь, лукавство, нечистота и беззаконие и что он нравится только молодости, то есть неопытности. Не ревнуй злодеям, не завидуй делающим беззаконие (Пс.36:1).

Отчасти мы уже познакомились с блудным сыном, которого искали; видели, как он зарождается, как возрастает, как, где и чему учится. Но наше ознакомление есть только слабый намек на полное изучение его. Мы искали его по преимуществу в детях, но там ли он только? Боже мой! Где его нет? В каком возрасте, состоянии, звании, поле? Кто с малых лет привык жить блудно, тому трудно впоследствии расстаться с упоительно-гибельным образом жизни. Что-то неведомое постоянно, насильно влечет его на страну далече… От того иногда случается видеть горькую и жалкую противоположность — старца-юношу, человека, у которого впереди зрится только гроб и суд и который, между тем, сердечно предан тому же духу, которым дышит безрассудная молодость. Но старость сама себе наставница, а потому не будем тревожить ее словом упрека.

К тебе, наконец, последнее обращение наше, несвоевременная, перешедшая за пределы своего возраста, запоздалая юность, не дающая созреть человеку в мужа совершенного (Еф.4:13), отнимающая у человечества его славу и честь; юность, мужественный порыв воли разрешающая робостью и немощью, — к тебе еще одно слово наше! Где ты, там, несомненно, блудный сын! Преполовение дней жизни нашей не в силах отогнать тебя. Высокое призвание мужа — явить в себе облик Творца и Зиждителя, вообразить в себе Христа — ты заставляешь забыть и презреть… Вместо подвига советуешь ему игру, вместо свободы — страсть, вместо славы — стыд, вместо неба — землю, вместо Бога — чрево. Господина ты делаешь рабом, отца-попечителя — блудным сыном… Тяжкая ответственность лежит на тебе. Скажи: зачем мы, носящие тебя, так безумно и так нещадно расточаем и истребляем бесценные дары Божественного призвания? Зачем попираем ногами то, что достойно украшать ангелов света? Зачем явно и бестрепетно, сознательно и намеренно оскорбляем вечную Любовь и зовем на свою голову грозный суд Божий?.. На все эти вопросы у нас нет ответа! Но ты готова и мысль об ответственности превратить в мечту… Ах, братия! Теперь пока не страшно быть безответными. Кроме обличения Церкви и укора совести, безответственность наша пока не влечет за собой решительных последствий. Но бедет время, время страшное, когда все бледные сыны – юные, зрелые и престарелые, теперь веселые и беспечные, тогда скорбные и отчаянные — соберутся в один несчетный лик и станут перед Престолом Божиим. Их спросят, почему они, быв детьми Божиими, непорочными и любимыми, своевольно превратили себя в сынов блудных? Ответа по-прежнему не будет… А что будет, о том слово Божие расскажет нам в следующую неделю. Аминь.