Архипастырская беседа о хранении заветов старины
Архипастырская беседа о хранении заветов старины
Той земле не устоять, где начнут уставы ломать.
Это изречение народной мудрости дошло до нас от старых времен. В нем заключается добрый совет для всякого времени, а для нашего по преимуществу. Ломка старых обычаев сильно теперь бросается в глаза всем любителям доброй русской старины. Ныне старые русские, прекрасные обычаи изъемлются из употребления, как старая дорогая мебель выносится из дома потому только, что она стара, не отвечает последней моде, и заменяется новомодной, хотя часто и весьма непрочной. При этом настоящее золото заменяется поддельным, прочный материал слабым. Так же поступают некоторые люди нашего времени с древними обычаями. Уставы церковные пренебрегаются; освященные временами обычаи оставляются; вводятся новые, противные церковному духу; простота и чистота нравов заменяется лоском внешних приличий, в которых иногда бывает много блеска, но мало простоты, чистоты и приличия; много красивых слов, но мало правды и искренности; храм Божий у многих заменяется театром и цирком; благоговейное чествование праздников – праздным провождением времени, ночным и дневным разгулом.
Что касается постов, то ныне не те стыдятся, кто нарушает посты, а те, кто соблюдает их. Незаконные сожительства более и более вытесняют честное супружество. Счастливые браки ныне так редки, что многие стали предпочитать законному союзу супругов внебрачное сожительство. Дети не чтут родителей. Молодое поколение отбивается от рук. А в последние дни свободомыслие и легкомыслие уже стало переходить в дерзкие речи об изменении существующего порядка государственной жизни, порядка, покоящегося на исконных устоях православия, самодержавия и русской народности.
Все это не было бы весьма прискорбным, если бы так делающие сознавали, что они грешат против Бога, против веры, против совести; что этим нарушением законов Божиих и уставов церковных привлекают на себя гнев Божий и что безразборчивой переменой обычаев расшатывают устои дорогого нашего отечества. Такое сознание, рано ли, поздно ли, могло бы привести их к раскаянию и исправлению. Но прискорбно то, что желающие совершить ломку уставов, обычаев и порядков церковной, общественной и государственной жизни хотят это во имя каких-то своих новых мировоззрений; они мечтают, что осчастливят сословия, племена и народы, если перестроят общества и государства на новых, ими измышленных началах. Социалист думает, что если переобразовать мир по его учению, если отобрать у богатых их имущество и разделить всем поровну, то все будут довольны и счастливы. Анархист думает, что счастье сойдет на землю тогда, когда не будет власти на земле. Последователь новоизмышленного евангелия также мечтает, что последуй все учению его учителя – нового лжеевангелиста, и будут все счастливы. Напрасные мечты – осчастливить мир ломкою старого и введением нового порядка! Ведь не оттого люди страдают, что существующие порядки таковы, а не иные; а оттого, что у людей расстроены порядки внутренней их жизни. Счастье не вне человека, а внутри его: «царствие Божие внутрь вас есть» (Лк.17:21). Устрой каждый человек свою жизнь по законам совести и по заповедям, изложенным прежде всего в десятословии, и будешь счастлив. Научись веровать в Бога и любить Его: почитай родителей и старших, не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не лжесвидетельствуй, не завидуй, и будешь счастлив при всяком строе общественной жизни. Не в роскоши счастье, а в умеренности и довольстве своим уголком; радость жизни не в изысканных яствах и многих переменах одежд, а в куске хлеба, с миром и с покойной совестью. Наблюдения за жизнью народов прежних времен, разных стран, свидетельствуют, что племена и народы счастливее живут там, где нет роскоши, где молодое поколение воспитывается в нравственных правилах, в страхе Божием и почитании родителей; что наиболее устойчивыми оказываются те народы, которые сохраняют простоту патриархальной жизни, где дети не отделяются от родителей, но составляют одну крепкую, цельную, связанную родственными узами, многочисленную семью; глава этой семьи есть как бы царь в народе: все ему повинуются, и все одинаково трудятся и одинаково пользуются общим достоянием. Все члены такой семьи довольны и потому счастливы. Там почти нет самоубийств, которые так часты в наши времена, когда с умножением знаний, искусств и удобств жизни умножается и недовольство жизнью, а вместе с тем непомерно возрастает и число самоубийств. Счастливо то семейство, где молодое поколение воспитывается в страхе Божием и повиновении родителям; счастливо то государство, которое состоит из таковых семейств. Кто почитает родителей, тот почитает и начальников. Если государство будет состоять из таковых семейств, то это будет мирное и благополучное царство: там не будет возмущения рабочих, не будет злоумышленников, не будет и бунтовщиков.
Русское царство, по милости Божией, стоит крепко и будет стоять дотоле, пока народ будет хранить неизменно закон Божий, предания святой старины и уставы Святой Церкви; пока он, подобно предкам своим, готов будет умереть за веру, царя и отечество.
Соблюдая уставы церкви и обычаи, унаследованные от предков, русский человек должен соблюдать и внешний свой облик, которым он отличается от других народов. Главный внешний облик, отличающий один народ от другого, есть его одежда и язык. Тот народ устойчив, который неизменно хранит свои добрые обычаи, язык и одежду. Перемена одежды, погоня за модой обезличивают народ. Перемена покроя одежды разделила русский народ на части: отделила богатого от бедного, городского жителя от сельского. Городские сословия, оставивши старую русскую одежду, стали оставлять с тем вместе и старые добрые обычаи и святые уставы. Одетому в иностранную одежду показалось уже неприличным стоять там, где стоит крестьянин в русской одежде: он стыдится полагать на себе крестное знамение, как следует и как делает это русский народ по душе и по одежде; он перестал являться в церковь, оставивши соблюдение этого устава простолюдину; он не хранит постов, потому что за границей нет этого обычая. Вслед за городскими сословиями, ныне уже и простой народ для своей обиходной жизни стал все покупать, а в старину у него все было свое. Ныне и простые селяне, а молодое поколение в особенности, стали оставлять простоту сельской жизни, сельского труда, ища себе работы в городах, на фабриках и заводах, откуда возвращаются они неузнаваемыми; все худое городской и фабричной жизни ими усвоено и принесено домой; они и наряжены уже не в ту одежду, в какую одевались родители и предки их. Не напрасно блаженной памяти Царь-Миротворец Александр III, увидевши на одном из старшин, явившихся для представления Государю, вместо кафтана сюртук, сказал ему: «Для чего это? Ты русский: для русского лучше и одежда русская».
Увидевши, что в зарубежных землях некоторые христиане не имеют в домах своих икон, и наши понесли вон из домов свои иконы; вместо старинных больших икон, иногда в сребропозлащенных ризах, составляющих украшение домов их, оставили в углах своих домов едва заметные лики святых. Не стали уже возжигать ни лампад пред иконами, ни свечей. Аромат ладана стал невыносим для обоняния изнеженных женщин; постный елей нестерпим для вкуса, так же как и постная пища для желудка. Иноземцы стали провозглашать свои измышления, под именем открытий науки, что нет ни духа, ни души, ни Бога: стали то же говорить некоторые ученики их, наши соотечественники. Перестали быть русскими по душе и одежде, некоторые из них сказали: пойдем в народ, будем учить его тому, что мы сами узнали; скажем ему, что нет ни Бога, ни души, ни совести, что властям повиноваться нет надобности. И пошли в народ некоторые из них, называясь учителями, и стали проповедовать свое безумие в народе: ведь только «безумный говорит в сердце своем: несть Бог» (Пс.13:1). Стали говорить недоброе о начальстве, лгать на служителей Церкви; стали учить по-своему, не по-Божьему; стали внушать, что властям повиноваться не нужно, пастырей слушать не следует. Началось было большое развращение. Но, слава Богу, Господь не допустил распространения этого зла среди народа. Из народа многие здравомыслящие поняли, что тут делается что-то недоброе, дело ведется не по старым добрым обычаям.
И сам Благочестивый Царь увидел, что дурные люди стали употреблять грамоту не на добро, что они не доброе внушают народу, и стараются удалить его от Бога, от Церкви, от повиновения власти; и повелено было ставить школы ближе к храму Божию, под покров Церкви; начальное образование вверять представителям Церкви, и доверенным от царской власти лицам благонадежным, чтобы дети могли учиться истинно полезному, читать и петь божественное, любить свою родину, молиться за Царя и христолюбивое воинство; чтобы дети, под руководством пастырей, ходили в церковь и дома молились Богу. Школы стали открываться и по деревням; и засиял свет Божий среди темных людей, и как бы снова повеяло святой стариной. Вспомнились времена Ярослава Мудрого, когда на Руси впервые явились школы с церковной азбукой, часословом и псалтирью. Дай Бог, чтобы и вперед так было; чтобы измена и коварство не нашли себе на Руси места, где бы они могли свить себе гнездо; чтобы священные основы русской жизни – вера православная, царь самодержавный и Русь единая, святая остались навеки непоколебимыми.
Добрый русский человек! Храни заветы старины и не забывай мудрого изречения, что той земле не устоять, где начнут уставы ломать, храни неизменную верность Царю, зная что на небе Бог, а на земле царь – Божий Помазанник.
Соблюдай уставы Церкви-Матери твоей; ибо кому Церковь не мать, тому и Бог не отец, говорит святоотеческая мудрость.
