Адресат писаний ап. Луки
Открывающийся перед нами путь есть путь косвенных заключений. И Лк., и Деян. посвящены Феофилу (Лк.1:3; Деян.1:1). О Феофиле мы знаем только то, что Лука свои писания посвятил ему. Древние писатели к этим сведениям не прибавляют ничего достоверного. Видеть в Феофиле лицо символическое Θεόφιλος – «боголюб») нам не позволяет наименование κράτιστος (в звательном падеже: κράτιστε), которым имя Феофила сопровождается в Лк.1:3. Русский перевод «достопочтенный» должен быть признан слишком общим. Κράτιστος есть титул высокого должностного лица (ср. Деян.23:26). Как таковой его надо было бы переводить: «Ваше Превосходительство». В качестве высокого должностного лица Феофил должен был быть язычник – обращённый или обращавшийся ко Христу. В науке было высказано мнение, что обращение Феофила совершилось после посвящения ему Евангелия, но ранее написания Деян., где имя Феофила уже не имеет при себе титула. Вопрос неизбежно остается открытым. С посвящением писаний Луки Феофилу, может быть, надо поставить в связь и ту апологетическую заботу, которая в них иногда чувствуется. В Евангелии она слышится в Лк.20:20. Лукавые люди искали повода предать Иисуса «начальству и власти правителя». Сам Иисус повода не подавал. В истории Страстей мы улавливаем эту же заботу в повествовании о суде Пилата (Лк.23): и явная недобросовестность обвинения Лк.23:2, и благоприятная экспертиза Ирода, и собственное убеждение Пилата (Лк.23:14, 15, 22) говорят об отсутствии политического преступления. Та же мысль о политической лояльности – уже не Иисуса, а Его учеников, в частности, Павла, – несомненно, стоит за повествованием Деян.: о выступлении властей в Фессалонике (Деян.17:5–9), о суде Галлиона в Коринфе (Деян.18:12–17), о мятеже в Ефесе (Деян.19:35–40, ср. упоминание, в Деян.19:31, асиархов, друзей Павла) и, в особенности, об узах Павла в Иерусалиме и в Кесарии (Деян.21–26, ср. особенно Деян.23:29, 25:18, 25, 26:31–32). Лука не упускает случая засвидетельствовать, устами языческих властей, лояльность Павла. Эта забота, вероятно, говорит об особых условиях эпохи начавшихся гонений.
Никаких выводов о месте составления писаний Луки из этих наблюдений не вытекает. Современные ученые нередко высказывались в пользу составления писаний Луки в Риме, где Лука провел немалое время с ап. Павлом. Но если Лука использовал Мк., остается непонятным, почему он опустил – для римских читателей! – упоминание Александра и Руфа в повествовании о Страстях (ср. Лк.23:26 и Мк.15:21). Другие исследователи склонялись мыслью в пользу Ефеса, но не исключали и Ахаию, поскольку на неё могло распространяться влияние Ефесского центра. Соображения, которые приводятся в обоснование этого мнения, заслуживают внимания, но вопроса не решают. Если бы это мнение было доказано, не только Иоанновские писания, но и писания Луки были бы связаны с Ефесским центром, и нам не пришлось бы говорить о пробеле в его истории от начала семидесятых до половины девяностых годов.
