Слово в Неделю о слепом 1907 г.
Об ослеплении «душевныма очима» и о Христе, Источнике света, дающем «просвещенна очеса сердца» (Еф. 1, 18), вот о чем хочет напомнить, братие, святая Церковь в настоящий праздник.
Сколь немногие из людей склонны признать, что духовная тьма помрачила и их духовные очи, хотя бы отчасти. Конечно, большинство вместе с обличенными Христом вождями народа еврейского более склонны спросить: «Неужели и мы слепы?» (Ин. 9, 40). И как вожди народа еврейского вместо того, чтобы искать просвещения у посланного Богом в мир Христа, «света мира», Целителя немощей и недугов людских (Ин. 9, 4–5; Мф. 8:16–17, 12:15–23), руководились даже не законом, данным от Бога, говорившим о Христе (Ин. 5:46, 9и далее), а «преданиями... человеческими» (Мф. 15, 3–9); так и ныне не уподобляются ли этим «слепым вождям слепых» (Мф. 15, 14) многие современные руководители человечества, которые черпают мудрость не из Евангелия Христова, а из философии «по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу» (Кол. 2, 8), «по лукавству человеков, по хитрому искусству обольщения» (Еф. 4, 14) или же из исследований так называемой «точной» науки, столь же слепой без Христа и неспособной проникнуть в существо вещей, как евангельский слепой, не воспринимавший вещей зрением, а осязавший их лишь в темноте и с претыканием совершавший путь свой?
И вот мгла духовная, «мгла языков»195, все более и более облегает умы людей, даже носящих имя Христово: многие из них все более и более перестают различать добро от зла, «зло называют добром, и добро – злом, тьму почитают светом, и свет – тьмою» (Ис. 5, 20).
Что, например, общего между Христом, Который, как «агнец, ...не отверзавший уст своих» (Ис. 53, 7), терпел невинные страдания, и между современными революционерами, деятельность которых является немыслимою без смертоносного насилия? Что общего между Христом, в пустыне отвергшим искушение привлечь хлебами к Себе человечество (Мф. 4, 3), Христом, удалившимся от народа в пустыню, когда тот после насыщения хлебами хотел сделать Его Царем (Ин. 6, 5–15), и между современным социализмом, который царство всеобщей сытости хочет поставить в основу благосостояния человечества? И, однако, вслед за евреями, распявшими Христа, Его хотят представить революционером и социалистом на том только основании, что заимствованный социалистами и революционерами в свои системы свет учения Христова дает возможность и тьму учений последних представить светом в глазах людей (2Кор. 11, 13–15). Столь затмилось в глазах людей понимание истинного смысла христианства!
Или какой только грязи не свалили в одну кучу под именем пресловутого «освободительного движения»! Как затмили высокое понятие свободы! По-видимому, «призванные к свободе» должны были бы «любовью служить друг другу» (Гал. 5, 13), но вот вместо истинной любви Христовой, по которой действительно в первых христианах можно было узнать истинных учеников Христовых (Ин. 13, 35), не видим ли мы возвращение общества к тем порокам, которые, по изображению святого апостола Павла, присущи были языческому обществу пред первым пришествием Христовым в мир. «Они, – говорит апостол, – исполнены всякой неправды, блуда, лукавства, корыстолюбия, злобы, исполнены зависти, убийства, распрей, обмана, злонравия, злоречивы, клеветники, богоненавистники, обидчики... Они знают праведный суд Божий, что делающие такие дела достойны смерти; однако не только их делают, но и делающих одобряют» (Рим. 1, 29–32).
Сколько лукавства, лжи и лицемерия во многих из тех, которые присваивают себе титул честных борцов за свободу! Не они ли во имя свободы «проливали, как воду, кровь», которая теперь вопиет на них к Богу (Пс. 78, 3; Быт. 4, 10)? Не они ли, называя «святою кровью» кровь своих сторонников, отказались осудить убийство тех, кто не хочет идти за ними, и когда проливалась кровь невинных женщин и детей или людей, по убеждению исполнявших свой долг по отношению к отечеству, не говорили ли они: «Лес рубят, щепки летят»? Не они ли опозорили добродетель любви к отечеству, сделав страшным произнесение самых слов об этой любви и всех заявляющих об этой любви причисляя к жаждущим крови погромщикам? Не к последним ли дерзнут они причислить и святителей, способствовавших возвышению государственного могущества земли Русской, отстаивавших ее от инородцев, как, например, Петр, Алексий, Гермоген и другие?
Но когда им ставят на вид, что всем народам свойственна любовь к отечеству, то они начинают заявлять, что отвергают лишь ложную любовь к отечеству и любят его истинною, высшею любовью. Быть может, мы и поверили бы им, если бы они представили доказательства подобной любви. Но где эти доказательства? Разве слова мнимо высокие, смешанные большею частью с ложью и клеветою? Или совершенное забвение о павших на полях Манчжурии и в водах океана русских воинах, которым отказывается даже в последнем утешении их посмертной молитве, а также о возвратившихся калеками с войны героях и их семьях, при какой-то трогательной заботливости о сидящих по тюрьмам преступниках, большею частью «достойное по делам своим восприявших» (Лк. 23, 41)? Вспомним, что некоторые видели проявление любви к отечеству в том, что желали ему потерпеть поражение от японцев, содействовали всячески этому поражению своими указаниями и советами, продавали Россию за деньги врагам, наводняли возмутительнейшими прокламациями войска, устраивали всеобщие забастовки, восстания, всячески старались расшатать власть правительства, наконец, покушались на жизнь самого Государя.
Это ли называется где-либо вне России не изменою, а любовью к отечеству в истинном, высшем смысле слова?
Если же кто даже любви к отечеству, столь свойственной человеку, не любит, тот может ли считать себя находящимся на высокой ступени духовного развития? Не приложимы ли к нему слова святого апостола: «Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного» (1Тим. 5, 8)? Не густою ли тьмою зла и мраком страстей покрыты духовные очи людей, не сознающих, сколь жестоко терзать терпящую бедствия и болезни матерь свою, воспитавшую их отчизну?
Да обратится же русский народ с искренним сердцем ко Христу, Источнику света, от Которого он просветился давно, в самое существо свое восприяв Христа (Достоевский), и да не уйдет он из ограды Христовой под влиянием ложных вождей, не имеющих в себе света Христова, дабы не были призваны вместо него «ины овцы» от иного двора (Ин. 10, 16), но исполнились на нем слова Исаии пророка: «Восстань, светись [Иерусалим], ибо пришел свет твой, и слава Господня взошла над тобою. Ибо вот, тьма покроет землю, и мрак народы, а над тобою воссияет Господь, и слава Его явится над тобою!» (Ис. 60, 1–2). Аминь.
