Слово 53. О благоразумном разбойнике. За акафистом Страстям Христовым
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Дорогие во Христе братья и сестры!
Ничто не доставляет «сынам погибели» более острого и гнусного удовольствия, чем страдания праведника. Вот такой сатанинской радостью была охвачена толпа богоубийц-иудеев, окружившая крест, на котором испытывал невыносимые муки безгрешный Спаситель. Охочее до кровавых зрелищ сонмище изощрялось в насмешках, надругательствах над Тем, Кто явился воплощением доброты и милосердия, исцелял больных, утешал несчастных, учил людей любить друг друга. И эти же неблагодарные люди за все благодеяния Сына Божия заплатили Ему злорадным завыванием: Других спасал; пусть спасет Себя Самого, если Он Христос, избранный Божий (Лк.23:35).
К общему хору голосов ругателей присоединяли свои голоса и два преступника, казнимые рядом с Сыном Человеческим. Также и разбойники, распятые с Ним, поносили Его (Мф.27:44). И собственные страдания не смягчали их грубые сердца, закосневшие в насилии и жестокости.
Занимаясь своим хищным промыслом, они несли смерть другим и в то же время ежечасно рисковали собственными жизнями. Встретить заслуженную кару адским хохотом – это казалось разбойникам особой доблестью, такова извращенная «нравственность» преступника. Этим несчастным доставляло мрачное удовлетворение видеть, как их участь разделяет невинный, – это было как бы «оправданием» их преступлений: да, они творили зло, но в мире и не было ничего, кроме зла. И вот оба распятых злодея насмехались над единым Безгрешным, а один из них, словно вербуя Его в сообщники, выкрикивал: Если Ты Христос, спаси Себя и нас (Лк.23:39).
Превозмогая страшную боль и удушье, распятый Спаситель всматривался в толпу Своих мучителей, тщетно силился заметить хоть в чьих-то глазах проблеск сострадания, искру милосердия. Ему ли нужна была жалость? Еще по пути на Голгофу сказал Господь народу: Не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших (Лк.23:28). Сын Человеческий умирал на кресте, чтобы воскреснуть, – а люди с каменными сердцами, радовавшиеся Его мучениям, обрекали себя вечной погибели. И Вселюбящий Сын Божий взмолился с креста к Небесному Отцу: Отче! прости им, ибо не знают, что делают (Лк.23:34).
И в ответ на это моление Небесный Царь ниспослал Сыну Своему великую радость – спасение человека, казавшегося уже законной добычей диавола. Можно было ожидать, что духовно прозреет кто-то из ревнителей закона – фарисеев, что проснется совесть в ком-то из обманутой лукавыми вождями толпы. Но нет, все эти люди продолжали глумиться над Спасителем. Среди общего беснования очнулся тот, от которого меньше всего можно было этого ожидать: с одного из разбойничьих крестов зазвучал хриплый голос, коснувшийся слуха страждущего Христа. То был отзвук святой любви, которую Сын Божий принес на землю.
Этот разбойник слышал, как Спаситель молился за Своих палачей, – и смрадная кора злодеяний, сковывавшая сердце преступника, вдруг раскололась, освобождая путь Божественному свету. Разбойник словно въяве увидел слезы и кровь множества своих жертв, услышал их мольбы и стоны, – и пламя совести опалило его душу. Содеянное им зло вопияло к небесам, и нынешняя кара – пронзившие тело гвозди, сжигающее кожу солнце, сдавливающие грудь спазмы – все это явилось заслуженным наказанием ему, ставшему врагом Бога и людей. Всю мерзость своих злодейств еще яснее сознавал разбойник оттого, что рядом страдает Безгрешный.
С каждой падавшей на землю каплей пречистой крови Спасителя высвобождалось из тяжких оков греха падшее человечество. Но в тот великий час человечество не знало и не хотело знать о своем спасении. Лишь благоразумный разбойник чувствовал, как капли крови Сына Человеческого все настойчивее пробуждают его омертвевшее сердце, пока оно, потрясенное, очнувшееся, не возопило в ужасе перед своей скверной.
А второй преступник продолжал безумные насмешки над Спасителем. Стыд за себя и за своего сотоварища по черным делам в этот миг язвил благоразумного разбойника сильнее, чем острия гвоздей, пронзивших руки и ноги. Неужели оба они, даже умирая, будут творить зло? И благоразумный разбойник обратился к хулящему со словами укоризны: Или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? и мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал (Лк.23:40–41).
Неведомое дотоле чувство сострадания заполнило сердце благоразумного разбойника так, что он даже забыл о муках своего тела. Его томило и безумие гибнущего сотоварища, и скорбь былых его жертв, но более всего – та пытка, которую рядом с ним испытывал Прекраснейший из всех когда-либо виданных им людей. Душа раскаявшегося преступника в порыве любви потянулась к Милосердному, молящемуся о Своих убийцах, и внезапно он понял, Кто распят с ним.
– Господи! – сорвалось с запекшихся губ разбойника.
Только Бог, принявший образ человека, мог быть так прекрасен и так бесконечно добр. За поруганием и мукой Сына Человеческого казнимый преступник прозрел и грядущее Его Воскресение, и Вознесение Его в Отчее Царствие. Для себя жалкий грешник уже не чаял спасения, он понимал, что злодейством своим заслуживает адского пламени. Возлюбив Господа, благоразумный разбойник взмолился: Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! (Лк.23:42).
Этот миг возрождения погибающей души для Самого Спасителя явился дивной наградой за крестные муки. Даже ради одного этого спасенного Вселюбящий готов был терпеть унижения, боль, смертную истому. Божественной радостью просиял лик Господа Иисуса Христа, когда Он обратился к благоразумному разбойнику, возлюбившему и возлюбленному, со словами: Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю (Лк.23:43). И светлые слезы счастья хлынули их глаз бывшего грешника, ставшего избранником Божиим. И оставшиеся благоразумному разбойнику часы тяжкой агонии стали для него временем высочайшего из земных блаженств. Прежде злодей из злодеев, он сделался другом Божиим, сораспятым Христу и разделившим Его крестный подвиг.
Первым из людей вошел благоразумный разбойник в пресветлое Небесное Царствие. «До Христа Авраам в аду; после Христа разбойник в раю», – говорит архиепископ Филарет Черниговский. Да, благоразумный разбойник стал первым из сынов Нового Завета, на крыльях любви вознесшимся выше ветхозаветного закона справедливости.
Во мраке преступного прошлого благоразумного разбойника был один светлый островок. Древнее церковное предание повествует о том, как на пути в Египет святое семейство подверглось нападению разбойников. Один из злоумышленников, увидев красоту Богомладенца Христа, умилился сердцем и защитил святых путников от своих сотоварищей. Тогда Пречистая Дева сказала этому разбойнику: «За то, что ты теперь сохранил Сего Младенца, заплатит Он тебе великою наградою». Этим не чуждым милосердия преступником являлся тот, кто впоследствии был распят одесную Христа Спасителя, – и за милость, оказанную некогда Богомладенцу, Господь вознаградил его благодатной помощью в совершении им покаянного подвига.
Безгранично милосердие Вселюбящего Бога, подъемлющего из мрака к свету падшие души! Но как высок подвиг и самого благоразумного разбойника. Каким пламенным было его покаяние, за одно мгновение испепелившее все черные угли его прошлого. Как прозорливо было его сердце, не по чудесам и знамениям, а по доброте и благости узнавшее своего Спасителя. Как тверда была его вера, исповедавшая Сына Божия в униженном и умирающем Иисусе из Назарета. Как мощен был порыв, воздвигнувший благоразумного разбойника из пучины грехопадения на вершину святости. Какая сила духа нужна была ему, чтобы среди своих крестных мук обрести сострадание и великую любовь.
Возлюбленные о Господе братья и сестры!
История благоразумного разбойника отвращает от нас отчаяние, дарует надежду на прощение Божие в самых тяжких наших грехах, в самых глубоких наших падениях. Но это же священное повествование мы в гордыне и лукавстве своем порою превращаем для себя в источник соблазна.
«Поживем в свое удовольствие, пока Бог грехи терпит», – говорим мы себе, откладывая спасительное покаяние на старость или даже на смертный час, лукаво кивая на пример благоразумного разбойника. Коварная, внушенная сатаной мысль! Безумная попытка солгать перед Всевидящим Господом! Кто из нас способен на подвиг покаяния, веры и любви, подобный явленному на кресте помилованным разбойником? И если мы оказываемся не способными к покаянию в расцвете сил и разума, то как станет возможно для нас это свершение в заскорузлой старости или среди предсмертных ужасов? «Надобно опасаться, чтобы у немощного не было и покаяние немощное, а у умирающего – мертвое. Можно с таким покаянием и в ад пойти. Остановись, несчастный! Не всё будет для тебя долготерпение Божие», – говорит святитель Тихон Задонский.
«Если Господь простил разбойника, то неужели не простит нас, которые никого не грабили и не убивали?» – такими мыслями мы тоже самоублажаемся, не желая замечать собственных преступлений. А ведь все мы разбойничаем на больших дорогах жизни – если не тела, то души ближних своих грабим и умерщвляем, и это еще страшнее, чем просто разбой. Вспомним, сколько ядовитых соблазнов сеем мы постоянно на своем пути, как умножается в мире зло от грешных дел и слов наших, – а где покаяние? Сознание своих грехов для благоразумного разбойника было более крестной пытки, – а мы и слезинки не уроним из сухих глаз и вздоха не выжмем из окаменевших сердец. А, по слову преподобного Марка Подвижника, «никто столько не благ и не милосерд, как Господь; но не кающемуся и Он не прощает».
Величественная и страшная картина Голгофы есть образ всего человечества. Справа от Вселюбящего распят благоразумный разбойник – кающийся, верящий, любящий, ожидающий Царствия Небесного. Слева от Правосудного казнится безумный разбойник – нераскаянный, хулящий, ненавидящий, обреченный адской бездне. Среди людей нет ни одного безгрешного, все мы несем разбойничьи кресты, – но каждый выбирает, будет ли это спасительный крест покаяния или погибельный крест противления любви Господней.
Стяжавший святость подвигом покаяния благоразумный разбойник ныне сопровождает нас к Чаше Святого Причастия; это его спасительные слова произносим мы перед приобщением страшных и животворящих Таин Христовых. Да дарует нам Господь не с лукавым сердцем, а в смирении раскаявшихся грешников вкушать Святыню Его, повторяя: «Не бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзания Ти дам, яко Иуда, но яко разбойник исповедаю Тя: помяни мя, Господи, во Царствии Твоем». Аминь.
