Дух, или избранные мысли из душеспасительных поучений. Веселие
Понеже приобщаетеся Христовым страстем радуйтеся, яко да и в явление славы Его возрадуетеся, веселящеся. 1Петр. 4:13.
Радость истинная – нет ее сладчае, нет вожделеннее. Она состоит в спокойствии совести и в мире с Богом и человеки; она есть тоже с небесными вечными радостями. Печаль настоящая – нет ее горче, нет ужаснее. Она состоит в мучении совести и во вражде с Богом и человеки; она есть тоже с адскими вечными мучениями. Радость мнимая – есть временное и часовое для одного тела услаждение, оканчивающееся всегдашнею горестью и раскаянием. Печаль мнимая – есть временная и часовая для тела прискорбность – оканчивающаяся всегдашним веселием и удовольствием.
По сему думаете ли вы, чтоб непрестанные веселости и утехи мирские могли вам доставить удовольсгвие и спокойствиe, когда нерадите во святилище Господнем искать себе радости спасения? Никак, все света увеселения с скуками смешанны: все радости слезами растворенны. Но хотя б они и подлинно веселили, но когда между тем теряется настоящая польза; то такие увеселения нечувствительно делают подкоп под храмину вашего счастья, и среди ваших ликов готовят ноги ваши низвергнуть в ров нечаянной погибели.
Можно ли почитать такого человека веселым, которой блещет златом, но помрачен умом, которого тело отягощено пищею и питием, но притом совесть в страстях погружена; который днем весел, а ночью страждет телом, от пьянства расслабленным; который днем спокоен, а ночью мучится мыслями, что имение все уже истощевается; а которое истощено, и то было пограблено, или за то с должниками расплачиваться надобно, а нечем; что скоро не останется и нужного к содержанию; что он, препроваждая время в праздности, от всех добрых людей презирается, и почитается вредным общества членом, и бесполезным бременем земли – которого за столом ласкатели хвалят, а заочно ему ругаются, скажите, можно ли такого человека веселие почитать истинным веселием?
Да хотя бы чести и богатства доставляли какое удовольствие, то не сами по себе, но порядочным чести и богатства употреблением, что уже не к чести и богатству относить надобно, но к добродетели душевной, которая честью и богатством управлять умеет.
А из сего уже и вы сами можете доразумевать, какое есть твердое истинной радости основание. Оно состоит в духе спокойном и совести незазорной. Кто в глубину сердца своего с Богомыслием взойдет и найдет, что оно ни в чем его не попрекает: муж ли он; не зазирает себя, чтоб верность супружества нарушил, или худой детям своим подал пример. Гражданин ли он; не стыдится пред собою, чтоб кого огорчил или обидел. Богат ли он; не вздыхает, чтоб богатство употребил на одну роскошь и мотовство. Беден ли он; не смущается, чтоб когда на свой жребий роптал, и терпение Христианское посрамил малодушием. Судья ли он; не осуждает сам себя, чтоб правду когда продавал на мзде, и немощного предавал в руки сильного. Приставник ли он; не краснет, чтоб в порученной ему должности не сохранил верности, и в чем-либо солгал или обманул своего начальника.
Кто в таком совершенстве сохранил сердце свое; будет ли он о чем смущаться? Нет, он спокоен; понеже тот ничего не опасается, кто сердцу своему страж. Он радостен; понеже источник его совести ничем не смущен; нет ветров страстей, внутреннюю тишину возмущающих; нет пороков волн, душу его обуревающих. Со стороны ли его что возмутит и поколеблет? Посмотрите на каменную гору, среди страшного пенящегося моря стоящую, она не колеблется и не движется. Подобен ей человек, которого внутренность благоразумием и добродтелью ограждена и утверждена.
